— Я не могу уйти — у меня вывихнута щиколотка. Пожалуйста, позовите полицейских. — Аня закуталась в короткий, пропахший крепкими сигаретами плащ.

— Не морочьте мне голову! Профессор Ганкинс не идиот… Вы поставили меня в ужасающее положение. Я буду вынужден отдать это кресло в дезинфекцию, менять покрытие на балконе… Скорее всего, у вас ВИЧ или что-то ещё в этом роде.

— Я не сойду с этого места! — воскликнула, потеряв терпение, Аня. Прошу вас, господин профессор, мне грозит смертельная опасность. Сжальтесь, вызовите полицию.

— Извольте. Ступайте к автомату и вызывайте сами, кого хотите. Но не из моей квартиры. — Старик с опаской покосился на девушку, потирающую ушибленную ногу. — Покажите… Я проходил курс первой медицинской помощи.

Он опустился в кресло рядом, Аня протянула вперед ногу. По всей видимости, сумрачная комната с горящим камином и стеллажами книг была кабинетом. На массивном письменном столе поблескивал бронзовый бюст с римским профилем. Где-то в соседней комнате подвывала и скреблась собака. Поправив пенсне, крашеный профессор осмотрел её ушиб. Затем, осторожно протянув сухую руку, ощупал щиколотку.

…«Собаку зовут Вилли, меня хотели убить те, кто убил Карлоса… Поистине, совпадения — логика Фортуны. Но о чем она хочет сообщить мне этими знаками?» — С закрытыми глазами и стиснутыми зубами Аня перетерпела манипуляции, проделанные стариком.

— Вывиха и перелома нет. Небольшое растяжение сухожилий. Это пройдет. Надо наложить тугую повязку.

— Знаю… Я занималась спортом.

— Это не спорт — это разнузданная, безнравственная похоть…

Аня не стала спорить. Со всей очевидностью старик боролся с соблазном погладить её ногу.

— Не двигайтесь, ничего здесь не трогайте. Я через минуту вернусь, пригрозил, удаляясь, профессор. Вскоре он вернулся — от него сильно пахло одеколоном — очевидно, он старательно продезинфицировал руки после контакта к гостьей.

— Возьмите, что надо. — Профессор протянул коробку с хорошо укомплектованной аптечкой.

— Спасибо. — Аня нашла эластичный бинт и туго обмотала больное место. Попробовала наступить — вполне переносимо. Идти можно. Но куда? Очевидно, бандиты ждут её у подъезда или где-то поблизости. Ее и Тони. А может, их как раз и прислал Тони? — Она застонала.

— Теперь, надеюсь, вы покинете мой дом. Могу предложить таблетку обезболивающего, — у меня часто ноет поясница. — Я занимаюсь историей и мой долг — проявлять сострадание. — Несчастная полунагая жертва любовной интриги очевидно все же вызывала сочувствие ученого. Старик, не отрываясь, смотрел на её босые ступни.

— Спасибо, вы очень любезны, но мне необходима какая-нибудь обувь.

— Для того, чтобы подняться в мансарду? Может, ещё попросите денег на такси? Шагайте-ка домой, дорогая.

— Я пойду в полицию.

— Послушайте, мисс, только не впутывайте меня, если решили попасть на страницы газет. У меня кристальная репутация в этом городе.