Психопат – существо безнациональное, вне границ и времени. Психопатия в понимании криминальной психологии – это не психическая болезнь, это расстройство поведения, нежелание объективно здорового человека управлять своими волевыми импульсами. Хотя психопаты в большинстве своём плохо учатся, неправильно считать их людьми необразованными и глупыми. Их проблема не в том, что они являются дураками в обывательском понимании этого слова, а в том, что дураками они считают всех окружающих.

2 ноября 1939 г. Владимир Винничевский неожиданно запел. Эта фраза не является метафорой, её следует понимать буквально. Оперуполномоченный уголовного розыска Нетунаев, дежуривший возле камеры Винничевского под видом обычного сотрудника конвойной службы, 2 ноября написал и представил по команде рапорт следующего содержания: «Доношу, что в момент нахождения меня в коридоре камеры предварительного заключения УРКМ по охране агрессивного детоубийцы Винничевского Владимира Георгиевича, последний часто пел в камере песни нецензурного характера. В одно из моих наблюдений за Винничевским в «волчок» камеры, последний меня спросил, не интересуют ли меня эти песни, и сказал, что он их может переписать. Я на это предложение согласился, и через некоторое время он их мне передал. Данные песни, написанные рукой Винничевского, при рапорте представляю».

Арестант Владимир Винничевский в конца октября 1939 г. числился за УР и до начала декабря содержался в одиночной камере изолятора Управления РКМ. В начале декабря 1939 г. его по предложению прокуратуры перевели в изолятор областного управления госбезопасности. Логика этого решения была довольно прозрачна – в изоляторе УГБ проще было обеспечить как безопасность подследственного, так и исключить возможность негативного влияния на него других арестантов. Последние могли, по крайней мере теоретически, подтолкнуть подростка как к самооговору, так и полному запирательству. И то, и другое было крайне нежелательно для следствия, не располагавшего практически никакими уликами. Не вызывает сомнений, что арест и последующие события в немалой степени потрясли Винничевского, бывшего по большому счёту, домашним мальчиком. Изоляторы НКВД – будь то РКМ или УГБ – являлись местами крайне мрачными и по-настоящему депрессивными, пребывание в них способно было поколебать твёрдость даже очень искушенных и закалённых людей. Тем удивительнее выглядят то спокойствие и даже оптимизм, что продемонстрировал Винничевский после первой недели пребывания в застенке. Похоже, что удалое пение арестанта в немалой степени поразило и видавших виды сотрудников УР.

К материалам дела подшит стандартный конверт, в котором находятся четыре листа в косую линейку и один – в простую, каждый исписан с обеих сторон узнаваемым почерком Винничевского. Стихами назвать эти эпистолярные потуги сложно, так, стишата на уровне 6 или 7 класса современной очень средней школы. Вот, например, начало стихотворения «Матросик с Балтики»:

А вот последнее четверостишие этого опуса:

Ненормативной лексики в записанных Винничевским стихах практически нет. Если быть совсем точным, то в стихотворении «Лука Мудищев» Винничевский в двух местах такие слова оставил. Но это скорее исключение, в других местах там, где по смыслу должно присутствовать нецензурное словцо, арестант деликатно ставил многоточие. Примерно так:

Среди записанных стихотворных текстов оказались и три четверостишия «Катюши», да-да, тех самых, что вышли из-под пера Михаила Исаковского.