Но ничего другого свердловские пинкертоны доказать не могли. Вообще!

8 ноября 1939 г. произошло любопытное событие, кажущееся, на первый взгляд, не совсем понятным. Начальник областного уголовного розыска Вершинин подготовил и предъявил Винничевскому в присутствии помощника облпрокурора Небельсена постановление о привлечении в качестве обвиняемого по статье 59, пункт 3 Уголовного кодекса РСФСР. Как же так, удивится внимательный читатель, а на основании чего Винничевский «сидел» в СИЗО до этого? На самом деле, первое постановление, в котором фигурирует обвинение по ст. 59.3 появилось 25 октября, его успел подписать, кстати, ещё Артур Брагилевский, после этого благополучно отбывший в Москву. Но то постановление Винничевский не видел, под ним нет его подписи, а потому он всё это время мог пребывать в твёрдой уверенности, что обвинять его будут по ст. 136, той самой, по которой максимальное наказание 10 лет лишения свободы. «Постановление о избрании меры пресечения», в котором также фигурировала статья 59.3, автор считает фальсифицированным и добавленным в материалы уголовного дела много позже второй декады октября 1939 г. Об этом достаточно подробно написано в главе «Сколько верёвочке ни виться…»

Итак, 8 ноября старший лейтенант Вершинин вдруг надумал суммировать всю известную ему статистику преступлений Винничевского и на основании этого обвинить последнего в убийствах по ст. 59.3 УК РСФСР. Причём проделано всё это было в присутствии Небельсена, начальника 2 отделения Отдела по специальным делам областной прокуратуры, которое осуществляло надзор за предварительным следствием по расследованию в структурах РКМ особо тяжких преступлений. В «Постановлении» были перечислены все эпизоды, которые, по мнению следственных сотрудников отдела уголовного розыска, были связаны с Владимиром Винничевским, а именно:

1) убийство Герды Грибановой 12 июля 1938 г.;

2) похищение Бори Титова 10 февраля 1939 г.;

3) нападение в последних числах марта 1939 г. на Валю Лобанову в Кушве;

4) нападение и ранение Раи Рахматуллиной 1 мая 1939 г.;

5) похищение и тяжёлое ранение Али Губиной 12 июня 1939 г.;

6) похищение и убийство Риты Ханьжиной 30 июня 1939 г.;

7) похищение и убийство Вали Камаевой 22 июля 1939 г.;

8) похищение и убийство Лиды Сурниной 27 июля 1939 г.;

9) похищение и убийство Риты Фоминой в Нижнем Тагиле 6 августа 1939 г.;

10) похищение и убийство Коли Савельева 20 августа 1939 г.;

11) похищение и убийство Володи Петрова 12 сентября 1939 г.;

12) похищение и убийство Таси Морозовой 2 октября 1939 г.;

13) похищение и попытка убийства Славы Волкова 24 октября 1939 г.

Все эти деяния квалифицировались как совершенные «на сексуальной почве – из садистических побуждений» (так в оригинале).

Винничевский подписал заранее отпечатанный для него пункт: «Постановление мне объявлено» и проставил дату – 8 ноября 1939 г. То есть в данном случае мы видим, что всё сделано по букве закона. Оно и понятно, в кабинете присутствовал прокурор по спецделам Небельсен, который также подписался ниже, а значит, позже Винничевского. Далее последовал краткий допрос, опять-таки, в присутствии Небельсена, в ходе которого Винничевский заявил следующее: «В предъявленном мне обвинении виновным себя полностью признаю. Все, перечисленные в „Постановлении о предъявлении обвинения“ случаи убийств детей и покушений на убийства, действительно совершены мной. Ранее данные мною показания по настоящему делу подтверждаю полностью». И опять подписи: Винничевский, Вершинин, Небельсен.

И уже после этого допроса последовало предъявление нового «Постановления о избрании меры пресечения», в котором Винничевскому сообщалось, что в отношении него остаётся в силе ранее избранное содержание под стражей.