|
Вообще, весь район улиц Первомайская, Мамина-Сибиряка, Луначарского в те времена был застроен такого типа домами, с дворами, сараями, конюшнями и даже огородами. Хотя район был хорошо обжит и в этот час многолюден, гулять всё же было не очень комфортно. Было не только холодно, но и темно: уличного освещения не существовало и источником света служили лишь освещённые окна да неполная луна. Фаина с детьми от своего дома далеко не отходила, прогуливаясь вдоль квартала. Натан катал санки, а Боря гулял с лопаткой в руках. Мамаша с детишками на прогулке – сцена милая, пасторальная, трудно даже вообразить нечто более мирное и спокойное. По оценке Фаины Михайловны, прогулка с детьми продолжалась около часа, хотя в этом вопросе субъективное восприятие её сильно подвело, поскольку основные события стали разворачиваться примерно в 19:15 или чуть позже.
К этому времени Фаина с детьми вернулась к дому и оставила сынишек прямо у крыльца, строго-настрого наказав никуда не отходить. Она зашла в дом буквально на минуту с единственной целью посмотреть время, так как наручных часов не имела. Отсутствовала она минуты две, вряд ли больше, не раздевалась и не снимала обуви. Стряхнула в сенях снег, прошла в коридор, открыла ключом комнату, включила свет, посмотрела на часы.., потом, проделала то же самое в обратном порядке и вышла на улицу. Все эти простейшие действия не требовали более полутора-двух минут. У крыльца женщина увидела Натана, старшего сына. Младший отсутствовал. Не было и санок. На вопрос, где Боря, старший из братьев ответил неопределённо, дескать, тот кидается снегом, и он не хочет с ним гулять. Ответ можно было истолковать так, что Натан не следил за младшим братом, но это не объясняло, куда тот исчез. Фаина бросилась по улице Луначарского в сторону Шарташской, на бегу выкрикивая имя сына. Выбор направления движения был случаен, интуитивен, но это предопределило дальнейшее развитие событий. Если бы Фаина побежала в другую сторону, то и результат оказался бы совсем иным. Трудно сказать, как долго пришлось бы бежать женщине, но совершенно случайное событие подсказало ей, что следует делать далее. На пересечении улиц Луначарского и Шарташской поворачивала легковая автомашина, и во время манёвра свет её фар выхватил из темноты мужчину, бегущего с санками, в которых сидел ребёнок. Мужчина двигался по проезжей части, и автомашина его едва не сбила, но это никак не повлияло на скорость его движения. Он лишь заскочил на тротуар и помчался далее. В эти самые мгновения Фаина услышала детский плач – теперь она не сомневалась, что в санках находится её сын, а бегущий мужчина – это… это похититель! Неизвестный, достигнув пересечения с улицей Шарташской, свернул за угол и исчез из поля зрения Фаины. Но тут она заметила, что её беготня и крики привлекли внимание прохожих и молодой человек с хоккейной клюшкой в руках бросился в погоню за похитителем. Обладатель хоккейной клюшки был Фаине отчасти знаком – он проживал где-то неподалёку, и Фаина даже знала, что его мать работает врачом. Звали юношу Семён Иоэль, ему шёл 17-й год, он учился в 9-м классе школы №2 и действительно жил по соседству, в доме №100 по улице Луначарского, хотя в тот момент Фаина всех этих деталей не знала. Услыхав крики женщины, молодой человек бросился, не раздумывая, в погоню, хотя на самом деле не видел, кого же именно преследует. Фаина вместе с Семёном, двигаясь за похитителем, повернули с улицы Луначарского на Шарташскую и, преодолев её, оказались на площади Народной мести. Впереди и слева располагался Музей революции, справа – Дворец пионеров с огромным парком, носившим тогда название сад Уралпрофсовета. Уличное освещение отсутствовало, свет давала только убывающая луна, которая тогда находилась в третьей фазе и имела около 55% освещённого диска. Это освещение было вполне достаточным для того, чтобы видеть дома, проезжую часть улицы, людей – другими словами, темнота не была абсолютной. |
