Хитроумный план Фионы вряд ли сработает, это очевидно.

— Ну, хорошо, мама, коли так, я сам попробую что-нибудь приготовить. Я, правда, не Бог весть какой повар, но все же постараюсь. И скажу, что это приготовила ты. Мне не хочется, чтобы моя девушка сочла тебя негостеприимной хозяйкой.

— Нет уж, я сама все приготовлю, — внезапно сказала мать. — Ты не способен накормить даже Каскарино.

Она имела в виду их большого одноглазого кота, названного в честь Тони Каскарино, игравшего в футбол за сборную Ирландии. Правда, кот, в отличие от своего знаменитого тезки, был толст и ленив.

Фиона принесла в подарок мисс Хили коробочку шоколадных конфет.

— О, напрасно вы это! — замахала руками женщина. — Я от них стану еще толще.

Она была бледная, с усталым взглядом и безжизненными волосами, в невзрачном коричневом платье. И все же Фиона смотрела на нее с восхищением.

— Что вы, миссис Хили, вы вовсе не толстая. У вас — ярко выраженные скулы, а именно по ним можно определить, страдает ли человек от избыточного веса или нет. Скулы — это главное.

Барри заметил, что мать как-то недоверчиво потрогала свое лицо.

— Это правда? — спросила она.

— Это факт! Посмотрите на кинозвезд, у них у всех заметно выделяются скулы.

Они стали наперебой перечислять звезд кино: Одри Хэпберн, на которой никогда не было ни единой унции лишнего жира, Эва Гарднер, Мерил Стрип. Потом они подвергли придирчивому анализу других так называемых красавиц, скулы у которых были не так заметны.

Уже много недель Барри не видел свою мать столь оживленной. А Фиона уже рассуждала о Мерилин Монро, доказывая, что та наверняка не выдержала бы испытания временем, если бы не умерла такой молодой. Тут Барри подумал, что зря она завела разговор об этой актрисе, наложившей на себя руки. В доме повешенного не говорят о веревке. Как он и опасался, мать подхватила тему:

— Но ведь не из-за этого же она покончила с собой! Не из-за своих скул, правда?

Барри увидел, как мучительно покраснела Фиона, и все же ей удалось отбить мяч.

— Нет, я думаю, она сделала это потому, что ей казалось, будто ее недостаточно любили, — сказала девушка. — Господи, да если бы так поступали все мы, в мире скоро не осталось бы ни одного человека!

Барри зажмурился: что-то сейчас будет? Но, как ни странно, мать ответила самым будничным голосом:

— Возможно, она надеялась, что, когда найдут ее тело, тот, кого она любила, пожалеет о своей бессердечности?

— А мне кажется, наоборот, — даже как-то задиристо возразила Фиона. — Он разозлится на нее еще больше.

Барри смотрел на Фиону с нескрываемым восхищением. Сегодня на нее будто что-то нашло: то ли озарение, то ли вдохновение. Она уже не была той испуганной девчонкой, которая искала у него поддержки по любому поводу. Подумать только, Фиона заявляет его матери, что у нее прекрасные скулы!

А ведь Барри опасался, что идея устроить семейный ужин обернется полным фиаско.

Он немного расслабился и стал размышлять, о чем пойдет разговор после того, как тема Мерилин Монро будет исчерпана. О том, что Фиона работает в больнице, говорить нельзя — это напомнило бы матери о ее пребывании там, промываниях желудка и прочих больничных ужасах. Завести разговор о курсах итальянского, супермаркете или своем мотоцикле? Тогда всем станет ясно, что он просто пытается перевести беседу в другое, менее опасное русло. Не мог он рассказать матери и о смешных футболках Фионы, поскольку она бы этого не одобрила. Кроме того, таким рассказом можно подвести и саму Фиону, поскольку сейчас на ней был строгий жакет и красивая розовая блузка.