— А преданный и брошенный на гибель отец ее ребенка? Это тяжкие ошибки, Младший. Ее победы лишь смягчили приговор Евгения вернулась на Землю ровно через двадцать пять месяцев, получив прежний. великий голос… Для Избранной начался третий, последний, урок. Обладая опытом, она должна выдержать его с честью. У нее остался последний шанс.

— Но ведь ей не дано помнить ошибки.

— Это не так. Человек не осознает прежних воплощений, но их опыт хранится в его душе в виде законов, которые руководят его поступками. Этот компас в жизненных странствиях люди называют нравственностью.

Но Избранному дано больше. Его могущество тяжкое бремя и великая ответственность перед Смыслом. Оно подвергает испытаниям их нравственность. А посему именно Избранному даровано прозрение. Раздвинув завесу времени, Избранный может узнать свои прошлые воплощения. Чем лучше усвоен урок Избранным, тем больше возможность его проникновения в прошлое, и тем выше шанс получить в награду Светлое блаженство. Но если ошибки превышают победы, заблудшая душа растворяется во мраке небытия.

— А что будет с теми, кто появляется на пути Избранного, с теми, кто сопровождает Женщину в ее опасных уроках?

— О, наивнейший из мудрых! Спутники Избранного заключены в один круг они связаны неразрывной цепью. Словно актеры одной труппы, они меняют обличья, играя разные роли, и проходят вместе с Избранным свой урок. Они должны учить его сердце любви и состраданию.

— Но среди них может оказаться другой Избранный.

— Да. Но это усложняет решение задачи. У той, что называется теперь Джессика Галл, есть единственный шанс ее последняя жизнь не завершена.

— Она еще может победить. Младший едва шевелил бледными, тонкими губами.

— Этого не знает никто. Ни тот, кто сеет Мрак, ни тот, кто рождает Свет. В обеих ладонях, черной и белой, количество песчинок равно. Нужна еще одна, всего лишь одна, чтобы сделать выбор. Учитель приблизился к распростертому телу ученика, поднял над ним властные руки.

Юноша сел, смотря перед собой расширившимися, полными тоски глазами.

— Значит, еще не конец. И мы, наблюдающие за Уроком, бессильны помочь ей?

— Мы не имеем на то полномочий, Младший. Займись собой. Ты в опасности. Тебе надо освободиться от любви и жалости, которым Создатель обучает людей. У Наблюдателей другой путь. Запомни: наша сила в мудрости, а не в сострадании. Путаница в этих понятиях ведет к ошибкам. Учитель опустил руки и выпрямился. По белой фигуре пробежали отблески огня, словно последние искры по серому, остывающему пеплу. Еще мгновение, и он снова превратится в каменное изваяние на годы, а может, столетия. Пока не зазвонит колокол Последнего Решения.

— Я не хочу оставаться один, Учитель! Взмолился Младший.

— Ты все сумеешь понять сам. Забудь о сострадании у тебя другой путь, путь судьи и наставника.

— Но те, кто включен в ее урок, они могут помочь ей!

— Да. Но выбирает она сама. Голос Учителя звучал уже издалека, с высоты темных сводов, тая в отголосках летучего эха. Она победит, если сумеет найти свой путь к Правде. Человек создан для милосердия такой главный закон Создателя…

— Учитель… Младший смотрел не на окаменевшую фигуру, а в высь, откуда долетали едва различимые слова. Учитель, что есть главное в Уроках?

— Человек должен выбирать сам… Этот закон, изреченный Седьмым от начала Хранителем Таинства, проник прямо в мозг того, кому уже совсем не долго оставалось называться Младшим.

Глава 2

— Фу, черт! Что за бред лезет в голову! Отбросив одеяло, Теофил Андерс зажег лампу и посмотрел на часы. Половина шестого. Лег в три.