|
– Отдай, отдай, – прошептал Филиппыч. – Тебе все равно ни к чему. Железка железкой… – Вы про это? Павел сунул руку в карман куртки и достал металлический стержень сантиметров пятнадцать длиной. Полированный металл казался теплым на ощупь. – Спасибо, – атлант взял стержень, отозвавшийся на его прикосновение голубым электрическим сполохом, и у Павла на мгновение свело руку. – Сергей Анатольевич, пройдемте в автобус. Я хочу поговорить о координации наших действий. Он повернулся и через распахнутую дверь прихожей зашагал к лифту. Шеф оглянулся, не слишком-то весело подмигнул Филиппычу. – Да-а, – протянул тот, поворачиваясь к Павлу. – Видал? Наш куратор собственной персоной. Сбить с индюка спесь может только котел. – Почему? – осведомился Павел. – Потому что его в нем сварят. – Я не о том. Почему мы не могли оставить себе его оружие? Я второй день чудом в живых остаюсь: «ПМ» здесь у вас даже на пугач не тянет. Филиппыч вздохнул. – Это не оружие, Паша. Для тебя это просто железяка. От куска арматуры пользы больше – хоть за дубинку сойдет. – Не знаете, как работает? – Знаем. Поэтому и говорю. Орихалковый стик всего лишь концентрирует и направляет энергию самого атланта… Пойдем-ка к тебе в машину, там подождем. – Я не понял, – уточнил на всякий случай Павел, выходя на лестницу. – Он же в меня электричеством стрелял. – Все правильно, – Филиппыч отозвался неохотно. – Это такая особенность расы. Орихалк – единственный известный биоморфный металл, способный концентрировать и преобразовывать в другой вид любую биоэнергетику. К тому же очень хорошо вживляется в организм. – Имплантированное оружие? – Нет. Имплантат – это инородное тело, которое организм только терпит. Орихалк именно вживляется – почти растворяется в клеточной структуре, четкой грани между живым и неживым не остается. Раньше они его наносили в расплавленном виде прямо себе на кожу так, чтобы получался нужный узор, – адская, наверно, процедура. Была даже особая каста служителей Посейдона, которые готовились к этому, что называется, с пеленок, а заодно получали нужную психологическую накачку. Теперь все делают тоньше – металл вносится прямо в нервные пути, кости и мышцы, а служители превратились в бойцов. На такого ты и напоролся. Кстати, особо не зазнавайся – прикончить тебя он пытался самым примитивным способом. – Мне что-то не показалось, – проворчал Павел. – Проверять не советую, лучше поверь на слово. Вообще, на орихалке держится вся их цивилизация. Мы открываем порох, изобретаем радио и очищаем кремний для полупроводников, а они учатся испускать молнии, генерировать мозгом радиоволны и увеличивают пропускную способность нейронов, превращаясь в живые компьютеры… Пронин остановился на секунду перед окошком консьержки. Бойкая бабулька сидела, приспустив на нос очки и устремив взор в противоположную стену подъезда. – Что с ней? – спросил Павел. – На «паузе»… Пойдем, пойдем, после расскажу. – Другие расы тоже на орихалке? – Павел вспомнил огненные капли, стекающие с рук ящера, и вопрос навернулся на язык сам собой. |
