Тут ему показалось, что он слышит чьи-то голоса. Это было настолько неожиданным, что Север остановился и прислушался, пытаясь понять: не почудилось ли ему? Он неподвижно повис, как паук на нити своей паутины, который ловит ее едва заметные колебания и старается понять, мусор попался в его сети или желанная добыча. Нет, все тихо. Так что же это все-таки было? Зажимом свободной руки он принялся тихонько простукивать стены.

Его окружал сплошной камень, и только звук от ударов по восточной стене отличался от остальных. Там явно находилась пустота, но за каменной перегородкой такой толщины, что он сам удивился, как сумел уловить разницу. На всякий случай Север прижался ухом к стене. В нос ему ударил резкий запах копоти, здесь, на глубине, чувствовавшийся гораздо сильнее.

Нет, тишина.

Так ничего и не услышав, Север продолжил спуск, на всякий случай считая «шаги». Почти сразу вновь послышались непонятные звуки. Он опять насторожился и посмотрел вниз. Теперь он увидел слабые отблески пламени, как ему показалось, на западной стене, которых только что не замечал. Он быстрее заработал руками, спускаясь, и опять услышал звуки — звуки шагов и хриплые голоса.

Освещенный участок стены быстро приближался. Не больше пяти локтей отделяло Вожака от этого места. Теперь он различал не только языки пламени, но и тени, метавшиеся по стене, словно факелы не висели в неподвижных опорах, а кто-то шел по залу, держа их в руках. Наверняка утренний обход.

Север уперся спиной и ногами в противоположные стены и замер, не желая неосторожным движением выдать своего присутствия. Ему удалось укрепиться, перенеся основной упор на ноги, хотя именно здесь лаз стремительно расширялся, превращаясь в чудовищных размеров камин. Воин угадал: внутри очага действительно мог запросто поместиться бык на вертеле.

Пока Вожак не пытался выглянуть наружу. По звуку шагов он понял, что по залу идут шестеро. У всех была одинаковая тяжелая походка людей, которые мало двигаются, зато много едят и пьют. Голоса их были грубыми и хриплыми, странный выговор живо напомнил Северу речь бородатого пленника. Однако смысла разговора Вожак так и не понял: говорили негромко, а многократное эхо, порожденное стенами огромного зала, мешало разобрать слова.

Наконец шаги замерли в отдалении. Послышалось звяканье ключей, затем звук отпираемой двери. Люди вышли, дверь закрылась, замок щелкнул — все. Тишина и темнота.

Север подождал еще немного, желая убедиться, что он остался в одиночестве, снял с пояса лампу и открыл заслонку. Желтоватое пятно света упало на покрытый толстым слоем сажи камень. Стараясь не касаться стен, Вожак встал на лежавшую на дне камина решетку и осмотрелся. Огромное помещение тонуло во тьме. Север подкрутил фитиль, и свет стал намного ярче. Он повел лампой слева направо, и луч начал выхватывать из темноты резные кресла с высокими спинками, огромные столы и стоявшие на них тяжелые золотые кубки, отделанные драгоценными камнями. Стены покрывали шкуры львов, леопардов, тигров, на которых было развешено всевозможное оружие.

Одним словом, Север сразу понял, что попал в нужную часть дворца, и почувствовал непреодолимое желание воспользоваться случаем и не мешкая приступить к поискам, но все-таки сумел сдержаться. Так не годится. Наступает день, и в любой миг сюда могут войти. То, что двери заперты и в зале не остается даже стражи, ничего не значит. Если его увидят, ему останется только бежать, провалив дело. И вряд ли никто не догадается пустить ему вдогонку стрелу. «Нет. Так нельзя»,— сказал он себе.

Ему и без того повезло, и этим даром Рока следует распорядиться правильно.