Это был он. Никаких сомнений. Джон сидел на пассажирском сиденье «бьюика-регала» и, по счастью, смотрел прямо на дорогу, а не в боковое окошко. Даг проводил взглядом его мрачный профиль, и ему показалось, что за рулем сидит не Энди, а кто-то другой. К тому же на автомобиле не было таблички «врач». Но пассажиром был точно Джон. Другой такой угрюмой физиономии не сыскать во всем мире!

Миртл остановилась у подножия лестницы и, приложив ладонь козырьком ко лбу, сказала:

— Даг, вы идете?

— Да-да, конечно.

На лице Дага снова появилась очаровательная беззаботная улыбка, и он сбежал по ступеням вниз.

Итак, клад по-прежнему на дне, а Джон и его компания все еще околачиваются поблизости. Значит, у них опять ничего не получилось.

— Вот он, — отозвался Дортмундер, тыча пальцем. — Недурное местечко, — проворчал он.

Место действительно было прекрасное. У порога белого двухэтажного дощатого домика с желтыми ставнями расстилалась ухоженная зеленая лужайка. Перила широкого, уютного на вид крыльца были увиты буйной порослью красных, кремовых и белых роз. На веранде стояли два кресла-качалки, а сверху свисал самый настоящий диван, нечто вроде софы без ножек, прикрепленной к потолку крыльца цепями. В окнах виднелись белоснежные кружевные шторы, прибранные наподобие театрального занавеса. На одной из подпорок веранды красовались металлические цифры «46». По обе стороны бетонной дорожки были высажены цветочки. Они еще не успели подрасти, но скоро вытянутся и распустятся, и гостям, прежде чем попасть в дом, придется прошагать по цветочной поляне.

— Как только люди могут жить в таких домах? — пробурчал Дортмундер, охватывая прищуренными глазами это буйство красок.

— Давай войдем и посмотрим, — предложил Стэн.

Дом огибала посыпанная свежим гравием подъездная дорожка, упиравшаяся в забор на задах участка. Гаража не было, что грозило неудобствами в зимнюю пору, зато задний двор был крытый. Для щенков и котят, по всей видимости. Стэн проехал по дорожке и остановился против крыльца. И в этот миг на лице Дортмундера появились первые признаки надвигающейся бури.

Они вылезли из «бьюика» и, пройдя по тропинке, ведущей через лужайку к веранде с розами, поднялись по ступенькам. Вместо почтового ящика рядом с дверью была прибита обычная плетеная корзина без крышки и, конечно, без замка. Стэн нажал белую кнопку у двери — точнее, у дверей — сетчатой и деревянной, в которой было прорезано большое занавешенное отверстие. В доме звякнул колокольчик. Из горла Дортмундера вырвалось сдавленное рычание.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Мэй. Она улыбнулась и сказала:

— А вот и мальчики приехали. Входите, входите же. Вы так скоро!

— Послали Таппан Зее ко всем чертям и поехали по мосту Вашингтона через Палисады, — объяснил Стэн, входя в дом.

Мэй щеголяла в переднике. Чмокнув Дортмундера в щеку, она сказала:

— Привет, Джон. Я так рада, что ты приехал.

— Пришлось, — ответил Дортмундер, стараясь смягчить суровость своего лица улыбкой. Он собирался уговорить Мэй покинуть это отвратительное место и вернуться к себе в квартиру и понимал, что для этого ему придется проявить спокойствие, выдержку, такт, снисходительность. Иными словами, выступить в самой не подходящей для него роли.

— Нам нужно поговорить, — сказал Дортмундер, продолжая с трудом растягивать губы в улыбке.