|
Кайл отметил про себя, что на этот раз стоит присмотреться внимательнее. Но это было не так-то просто — падение оказывалось столь внезапным, кратким и резким, что все заканчивалось практически еще до того, как ты успевал набрать в грудь воздуха, чтобы закричать. К тому же… Его размышления прервало шипение — закрылись двери, отрезав заполненную людьми транспортную кабину от коридора за ней. Снаружи послышался громкий звон, затем в невидимых внутренних динамиках раздался голос: «Транспорт отправляется к причалу для челноков. В момент покидания воздушного шлюза может ощущаться легкая вибрация». «Вибрация, — подумал Кайл. — Ну да, конечно». Именно это мгновение нравилось ему больше всего — последние несколько секунд перед тем, как пол уйдет из-под ног. Он почувствовал, что весь дрожит от предвкушения. Поймав взгляд Тома, он показал ему большой палец, затем посмотрел на лица вокруг — одни заговорщически улыбались, другие откровенно скучали, пребывая в блаженном неведении, — и наконец остановился на паре в одинаковых шляпах. Снаружи кабины послышалось гудение, будто включился двигатель. Оно становилось все громче, возникло ощущение плавного спуска. Затем последовал внезапный толчок. — Черт! — невольно пробормотал кто-то. Неожиданно движение прекратилось. Кабину снова тряхнуло, на этот раз сильнее, и свет коротко мигнул. Кайл наблюдал, как двое в похожей одежде обменялись слегка удивленными взглядами. Настоящий страх придет позже. Звук двигателя перешел в вой и неожиданно оборвался. Во внезапно наступившей тишине послышались металлический стук и скрежет, потом более громкий треск, за которым последовал еще один толчок. А затем вдруг погас свет. На мгновение наступила кромешная тьма, но почти сразу загорелся ряд кроваво-красных аварийных лампочек у самого пола. Кайлу особенно нравилась эта деталь — свет шел снизу, а не сверху, отбрасывая гротескные тени на лица пассажиров. «Внимание, — раздался голос в динамиках. — У нас проблемы с главным двигателем. Движение возобновится в ближайшее время. Просьба сохранять спокойствие». «Ну давайте, начинайте беспокоиться», — подумал Кайл, снова бросая взгляд на пару. Глаза их были широко раскрыты, лица напряжены. Снаружи снова раздался оглушительный треск, а за ним — шипение искр. А потом, словно по сигналу, пошел дым. Кайл напрягся. Вот оно — падение. Он ждал — отчасти с нетерпением, отчасти с тревогой — того неописуемого мгновения, когда вдруг понимаешь, что под ногами больше нет пола и ты несешься вниз, в бездну. Он вздохнул раз, потом другой. И тут произошло нечто странное. Красные аварийные лампочки погасли. Кайл продолжал ждать, прислушиваясь к шипению и треску за стенами кабины и чувствуя, как его слегка толкают шевелящиеся в полной темноте человеческие тела. Кажется, аварийное освещение не гасло раньше — во всяком случае, не полностью. Неужели он этого прежде не замечал от волнения? Вокруг него стояли посетители — кто-то в ожидании падения, кто-то в полном недоумении. Такой долгой паузы он тоже не помнил. Возможно, он просто уже привык к этому аттракциону. Но было и кое-что еще. Повсюду в Утопии было прохладно, почти холодно — как внутри аттракционов, так и на бульварах и в вестибюлях. Это воспринималось как само собой разумеющееся. Но внутри кабины, похоже, становилось жарко, и температура росла. Вокруг слышались негромкие встревоженные голоса. |
