|
Но за все дальнейшие действия отвечал Барксдейл. Если сделать все по-умному, персонал системы на уровне «С» никогда не узнал бы, что приезд настоящей машины отменен — Барксдейл не стал бы выполнять распоряжение директора и вообще передавать его дальше. О нем знал бы только он. А когда прибыл бы другой бронеавтомобиль, его точно так же загрузили бы за несколько минут и, как обычно, отправили бы в обратный путь — с содержимым, которое в последние два месяца оценивалось в ошеломляющую сумму — сто миллионов долларов в неделю. Барксдейл остановился у стены камеры. Сто миллионов долларов. Если быть полностью честным с самим собой, следовало признать, что им руководил не только благородный гнев, но и деньги тоже. Постоянно изображая как перед сотрудниками, так и перед начальством отпрыска благородного английского семейства, Фред Барксдейл на самом деле лишь притворялся. Он вырос в убогом домишке в Клапаме, читая рассыпающиеся книги и представляя себя в своих фантазиях студентом Итона, Харроу или Сэндхерста. Мысль о том, чтобы зарабатывать себе на жизнь, казалась ему унизительной. Он считал, что его настоящее призвание — играть на сцене в пьесах Шекспира, как Джон Гилгуд или Лоренс Оливье. Конечно, у его родителей не было денег на эти детские капризы, несмотря на явно имевшийся у него актерский талант. В итоге он пошел учиться в технический колледж в Кентербери, где у него вскоре обнаружились новые способности к проектированию компьютерных систем. По окончании он получил должность системного администратора в Штатах, и его звезда быстро взошла. Вскоре он обнаружил у себя еще один талант — умение притворяться англичанином из высших слоев общества. С его актерским даром и врожденной любовью к прекрасному это оказалось не так уж сложно, и постепенно вторая личность вышла на первый план. Никто никогда не задавал ему вопросов. Со временем Барксдейл и сам перестал задавать вопросы себе, получая удовольствие от той жизни, какой, как он знал, он заслуживал с самого начала. Но это стоило немалых денег. Долги росли с пугающей скоростью. Впрочем, то, чего ему больше всего хотелось — цивилизованная жизнь в заслуженной роскоши, — оставалось недосягаемым. Сто миллионов долларов. Конечно, на самом деле в одиночку у него ничего не вышло бы. Требовалась опытная команда, члены которой знали бы, где раздобыть форму, броневик и прочее, — о чем сам Барксдейл не имел ни малейшего понятия. Несмотря на всю предприимчивость, отчаянное желание раздобыть денег и праведное возмущение, он не отличался особой смелостью. Загадочные объявления, которые он размещал в лондонской «Таймс», «Панче» и некоторых других изданиях, которые могли читать бывшие сотрудники МИ-5, скорее походили на анекдоты, чем на что-либо еще. «Необычная возможность для вложения капитала. Успешному кандидату предстоит выполнять работу в одной из специфических областей. Небольшие начальные вложения, возможен крупный доход. Малодушных и высокоморальных просим не беспокоить». Заметка Барксдейла удовлетворяла его чувство злости — мол, смотрите, что я мог бы сделать, если бы захотел. Но потом на его объявление ответили. И все закрутилось одно за другим. А теперь он оказался здесь, в этой камере. В камере… За дверью, похоже, что-то происходило. Барксдейл остановился, прислушиваясь. Судя по всему, на место катастрофы в Каллисто вызывали новых охранников. Того, что стоял за маленьким зарешеченным окошком, больше не было видно. При мысли о Каллисто и об охраннике по имени Крис Грин Барксдейл ощутил очередной болезненный укол. Никто не пострадает — так ему обещали. Взломщика Джека тоже заинтриговал шум. Поднявшись с койки, он подошел к окну, огляделся кругом и постучал в дверь. |
