Анна рассмеялась. Ох и глупая ты девчонка, Анка, нашла с кем говорить… Из-за этой привычки беседовать то с облаком, то с пролетающей над головой чайкой подруги не раз дразнили ее.

Пришел ветер. Он словно тронул в вышине невидимые струны вечера, и небо над морем вдруг запело тревожно, нежно, как скрипка. Анна подошла к мысу, на котором когда-то стоял маяк, и задумалась. Отсюда путь к ее дому раздваивался. По правую руку темнели рощи диких олив, а за ними пролегло полотно железной дороги. Если взять влево, дорога к дому намного короче, но она вела берегом моря мимо черных скал, и девочка в нерешительности остановилась. Там, возле них, можно встретиться с Заводилой, рябоватым курносым мальчишкой. Он, как Соловей-разбойник, никому не дает прохода. Анна шагнула вправо и тут же, заподозрив себя в трусости, выпрямилась, гордо подняла голову и резко свернула влево.

Она шла, глядела на Черное море и думала о другом море. Саргассовом. Море угрей. Оно далеко, в Атлантике. Многие опасности ждут впереди угря. Скаты, тунцы, акулы. В океанских глубинах их видимо-невидимо. А вот угорь? Нет у него ни огромной клыкастой пасти, ни могучего хвоста. Он будет прятаться в водорослях, сливаться с темнотой ночи и золотисто-зеленой молнией проноситься под брюхом океанских чудовищ. Бегство станет оружием угря. Но бегство ли это? Ведь он все равно будет плыть вперед, все вперед, в свое Саргассово море.

— Ты доплывешь, — сказала Анна и погладила угря рукой.

Откуда-то со стороны рощи донесся приглушенный звон гитары. Девочка подумала: «Интересно, чувствуют ли угри музыку?» И решила: «Музыка для них, наверное, серебряное течение, а может быть, и мерцание звезд, что отражаются в океане…» Анна шла, приплясывая то на одной, то на другой ноге, бережно прижимая косынку с угрем к груди. Раза два она без всякой видимой причины посвистела морю. Но причина была — приближались черные скалы. Если там сейчас сидит Заводила со своими дружками, пусть слышат ее. Она, Анна, никого не боится! И все же, когда из-за скалы послышался сипловатый голос: «Стой, кто идет?» — Анна вздрогнула. Неприятный холодок пробежал по телу девочки. Не лучше ли пронестись стрелой мимо черных скал, как проносится угорь мимо акульей пасти? Нет, то угорь, а она — девочка, школьница, пионерка!

— Эй, там, орлы, Костя и Димка, глядите, Анка капитанская! — гаркнул Заводила.

Двое мальчиков вышли из темноты и громко захохотали, хотя тут не было ничего смешного.

— Карлики вы все! — сказала Анна. — А ты, Гришка Заводила, самый ничтожный!

Заводила состроил страшную рожу, цыркнул сквозь зубы и сказал:

— Ай-яй, какая храбрая… А что у тебя в косынке?

— Угорь, если хотите знать! — ответила Анна.

— Какой угорь?

— С серебряным поясом, он плывет в Саргассово море.

— А зачем ему плыть так далеко?

— Велит закон жизни…

— Тоже мне ученая… Ты лучше скажи, что собираешься с ним делать?

— Отпущу. Дядя Вася сфотографирует его. Угри здесь редкие гости. И пусть плывет!

— Отпустишь? Ты что, чокнутая? Уха из угря — во! Два пальца жира… — На лице Заводилы расплылась слащавая улыбка, и, словно оказывая Анке величайшую милость, он произнес: — Сейчас разведем костер. Так и быть, ты, Анка, хлебнешь с нами ложку-другую…

— Угря не получите, и пусть он вам даже не снится! — решительно заявила Анна.

По правое плечо Анны стал Костя, по левое — Димка. Напротив, продвинувшись ближе и не спуская с нее глаз, стал Заводила.