— Говори же наконец, где угорь?

— Отпустила в море.

— Врешь!

Она молчала до тех пор, пока Заводила не обнаружил люк подпола. Тогда она бросилась на мальчиков. Никто не понимал, откуда только взялась у нее сила. Не понимали ни мальчики, ни сама Анка. Один за другим Заводила, Костя и Димка вылетели за дверь.

Анна видела, как они перелезли через ограду и, втянув головы в плечи, зашагали прочь от дома — впереди Димка, за ним Костя и последним Заводила. Так они дошли до берега, а там круто повернули в сторону города, а Заводила, оставшись один, зашагал к своим черным скалам, подавленный изменой друзей.

Анна подошла к зеркалу. Все лицо ее горело, руки исцарапаны, пришлось снова прибегнуть к зеленке. Расписав себя, она вдруг заплакала. Но это не были слезы слабости. Это были слезы силы. Маленькой девочке казалось, что она еще некогда не была такой сильной.

Анна прибрала в комнате и, прибрав, решила сейчас же отправиться с угрем на «Мурену» к дяде Васе.

Анна переложила угря из бочонка в латунный бидон и вышла за ворота. Она шла, не оглядываясь, уже никого на этот раз не боясь. Что-то новое было сегодня в мерцании звезд и в морском ветре, который тихо дышал на берег, и в далеком шуме мотора на портовых причалах, и в шепелявом ребячьем шорохе прибрежных кустов шиповника.

Судовые склянки пробили одиннадцать часов вечера, когда она с угрем появилась на палубе «Мурены». Дядя Вася, увидев племянницу, удивился:

— Что нужно тебе на судне в такой поздний час?.. И на кого ты похожа? Не девочка, а какая-то зеленая ящерица…

Анна поставила перед ним бидон и рассказала обо всем, что с ней произошло. Нет, он не упрекнул ее за драку с мальчишками. Наоборот, на лице капитана собрались веселые и лукавые морщинки. Он вытащил из бидона угря и внимательно оглядел его.

— Посмотри, какого красавца раздобыла Анка! — сказал он проходившему мимо боцману с черными смоляными усами.

— И вправду знатный! — подтвердил боцман.

— Она хочет, чтобы мы перевезли его через океан в бочонке, — вот хитрая девчонка!..

Угорь, совершающий путешествие в Саргассово море на корабле, рассмешил боцмана.

— Пожалуй, это будет впервые в истории всех морей и океанов, — сказал он и дружески поглядел на Анку.

— А не лучше ли отпустить угря? Пусть сам плывет, преодолевая штормы и борясь с разными рыбьими заводилами… Решай, угорь твой, — предложил дядя Вася.

Анна присела на люковинах трюма, обтянутого брезентом, и принялась разглядывать звезды. Разве не будет рад ее Валерий, если ему помогут преодолеть пространство? Надо решить, что делать.

Но угорь решил сам, без нее. Он выбрался из бидона, подполз к борту, соскользнул вниз, и море, казалось, матерински рванулось ему навстречу, безбрежное, полное звезд и кораблей.

— А фото?.. Ладно… Счастливого плавания! — крикнула Анна.

— Доплывет, но только немало пройдет времени… А время — это борьба. А время — это жизнь… — сказал капитан «Мурены».

«Какое же оно, это время?» — подумала Анна. В нем нет ни запаха, ни цвета… Но так ли это? Нет, время, наверно, как океан, пахнет грудастым соленым ветром, и оно синее…

— Иди, Анка, ложись спать в моей каюте, предложил дядя Вася.

— Не хочется, еще посижу…

Она сидела до самой полночи, думала об угре, и перед ней сверкало, шумело и переливалось золотистыми красками Черное море — Большая вода.