— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — закричала Тина. Спрыгнула с кровати и бросилась в дверь.

— Когда они все найдутся, я лично запру эту шайку в своём собственном погребе, — пообещал Порядин. — До окончания событий.

— Позвольте спросить: а как вы видите это окончание? — спросила Александра.

— Проблема должна быть решена в ближайшее время, — жёстко ответил Порядин. — И в этом я рассчитываю только на военных. Иного выхода просто не вижу. Расклад с комиссиями ЮНЕСКО, полевыми лабораториями и прочим не вызывает симпатии просто потому, что я отлично помню предыдущий опыт, предпринятый вашими грёбаными учёными в обход прямого приказа Полковника. Вот его результаты: случайно погибший ребёнок, бесследно исчезнувший инженер, покалеченная иностранка. Может быть, хватит?

Порядин резко повернулся на каблуках и вышел, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

— Случайно погибший ребёнок, ага, — произнесла Александра. — Так давайте под бульдозер всех остальных, уже не случайно. С помощью военных…

Барон мрачно вздохнул:

— Ну и что, по-твоему, нам следует предпринять? Прямо сейчас?

Барон искренне волновался за сына. Да и за Аллу, которой прежде практически не замечал. Но произносить «нам», имея в виду себя и Александру, ему всё равно было приятно. За это он себя почти презирал.

— Я попросила Игоря отыскать по своим каналам бомжа-философа, брата Порядина, — сказала Александра. — Я уверена, он здесь знает как бы не больше всех. Вот только захочет ли он с нами говорить?

— Учитывая пропавших детей и ограниченность сроков поисков, весьма вероятно, — сухо заметил Барон.

— Ну, вместе мы с тобой почти половина человека, — усмехнулась Дезире.

Федора в розовом кокетливом платьице с обтрепавшимися кружевами сидела рядом с Дезире. Ела хлеб и пальцами — творог из миски. На Аллу смотрела молча и строго. Алле хотелось, чтобы Федора ушла, но попросить она не решалась.

Вблизи Дезире была почти не похожа на Иру.

— Если ты всё равно знала, откуда ты… и про меня… то могла же дать знать о себе… Просто… Ну, написать письмо родителям… — наконец сказала Алла. — Почему ты?..

— А зачем? — спросила Дезире. — Мамочка с папочкой внезапно полюбили бы уродца, забытого в роддоме пятнадцать лет назад?

— Ну… зачем ты так…

— А как надо? Скажи, как правильно, я попробую.

— Но есть же не только прошлое…

— Да, именно о нём я и хочу с тобой поговорить. Раз ты пришла — ты теперь останешься здесь, со мной? Только не думай, я не Ира, я сильная. Я вообще ничем никогда не болела. А ещё — мы с тобой однояйцовые, и я тебя здорово чувствую. Я быстро научусь и смогу видеть твоими глазами… Только представь! Ты видела мою Марусю? У меня даже с ней кое-что получается, но это, конечно, не то, она ведь не человек. Мы будем вместе — ты увидишь мой мир, он покажется странным, но ты, конечно, поймёшь и привыкнешь. Здесь всё можно — жить, любить, драться…

— Я не умею драться, — сказала Алла.

— Это ничего, — засмеялась Дезире. — Я всю жизнь только это и делала… Буду сражаться за двоих! А тебе — всё остальное.

— А как же… мама с папой? — спросила Алла.

Дезире искренне удивилась:

— Что мне до них?

— Но мне-то… Они же мои… я их… Это… это их просто…

— Да, — согласилась Дезире.