|
У ваших соперников нет ни единого шанса победить в честной борьбе! — сказала судья. — Я передаю рассмотрение вашего дела в антимонопольный комитет. Вы будете содержаться под стражей до момента вынесения приговора, или будете выпущены под залог. Сумму залога назначаю в сто тысяч долларов. Вот так. Похоже, физиономии у нас были те ещё, потому что адвокат игорного дома прямо светился от счастья, глядя на нас. — Подсудимые, кто-нибудь может внести за вас залог? — Да, ваша честь, — прозвучал за нашими спинами уже давно позабытый голос. Мы с Егором обернулись так резко, что стукнулись лбами. В проходе между скамьями стояла наша двоюродная бабушка Барбара Теодоровна Кравец. Часть первая. Эпизод 12 Левый Из-под стражи нас освободили тут же, в зале. Пока Барбара оговаривала какие-то тонкости с судьёй, мы с Юсей стояли, тупо таращась на неё. Откуда она выпала? Наконец, решив все вопросы, наша двоюродная бабушка подошла к нам. — Вы что — не рады? — спросила она. — Наверное, рады, — сказал я. — А что с лицами? — В шоке от приятного сюрприза, — сострил Юся. — Вы чего такие злые? Кризис семейной жизни? — Чего? — Ну, психологи утверждают, что у совместной жизни есть так называемые периоды кризиса: три года, пять лет, семь, пятнадцать. Вроде как человек устаёт от рутины. — Вы специально за нами прилетели, чтобы лекцию по психологии прочесть? — Во-первых, я только вчера узнала, что вы в городе. Во-вторых, через полмира я летела совсем по другой причине. А в-третьих, давайте уже уходить отсюда, вон, следующее заседание проводить собираются. Мы покинули зал. — Что у тебя с дикцией? — спросила Барбара у Юси. Вчерашний выбитый зуб действительно серьёзно искажал Юсину речь, вместо «р» получалось «л». — Даже не хочу говорить на эту тему, — сказал Юся. На противоположной зданию суда стороне улицы располагался «Старбакс», и мы с Юсей, не сговариваясь, ломанулись прямо туда — хоть немного перекусить. В кафе мы успели ещё несколько раз, как следует полаяться из-за пустяков, и нашей спутнице это очень быстро надоело. — Вот что, братцы-кролики, — сказала Барбара по-английски, предварительно хлопнув рукой по столу, чтобы привлечь к себе внимание. — Хватит выяснять отношения при посторонних, тем паче на своём языке, это просто невежливо. Что, так трудно уступать в мелочах? Мы промолчали. Не потому, что нам нечего было сказать. Скорее наоборот — слов было слишком много. Мы не умеем уступать. Постоянное напряжение уже стало естественным нашим состоянием. А это чревато последствиями. Почти сто лет назад в Бостоне на спиртовом заводе произошла авария: из-за усталости материала лопнули одна за другой заклёпки, стягивающие стальные листы огромного, с пятиэтажный дом, резервуара. Стенки разошлись, и в город мощной волной хлынула патока. Её было так много, что волна достигала четырёх метров в высоту. Она даже опрокинула железнодорожный состав. Люди и животные, угодившие в сладкий плен, погибали от удушья. Правительство вынуждено было направить в город армию для устранения последствий катастрофы. Старые дома в этом районе Бостона и по сей день пахнут карамелью. Мы с Юсей были сейчас похожи на этот чан с патокой: вот-вот заклёпки сорвёт, и мы затопим всё вокруг тягучей ненавистью. Хотя на самом деле мы не ненавидели, просто сильно вымотались, устали видеть одно и то же лицо что в зеркале, что повернув голову. Все люди могут уединиться, побыть хоть какую-то частичку времени в одиночестве, чтобы понять ценность другого человека. Нам такая медитативная практика недоступна. Барбара, наверное, что-то такое понимала в жизни, потому что смягчилась. — Ладно, извините — у вас стресс, и всё такое. |
