— Если вы тотчас же не подпишете это соглашение и не примете предлагаемый нами чек, я немедленно отзову свое предложение, — объявила она.

 Ирвинг вынужден был отдать Рут должное. «Да, Рутти, — подумал он, — этого у тебя не отнимешь, ты — сильная личность». Но при этом он знал, что если сейчас Блоссом не примет ее предложения, ей не останется ничего другого, как покончить счеты с жизнью.

 Ричи же явно колебался. «А что, если за свое изобретение я смогу выручить и побольше? — размышлял он, не отрывая взгляда от чека. — А что, если не получу? Как любит говорить Эд, ни в чем нельзя быть уверенным, кроме как в смерти и в том, что надо платить налоги. Что же касается остальных компаний, то, возможно, им и понравятся „колготки Бёрди“, но они все равно не захотят платить за них до тех пор, пока не проверят. А это уже не спасет „Четвертую Четверть“, а вот этот чек как раз спасет».

 

— Мне доставляет большое удовольствие делать бизнес с вами, — с достоинством сказал Ричи и потянулся к ручке. Он начал уже было выводить на листе бумаги свое имя «Ричард Блоссом», как вдруг заколебался.

 Дейтон Роттер был теперь всего в нескольких шагах от них.

 — Подписывайте! — просто стонала от нетерпения Рут.

 — Я хочу написать свое полное имя, чтобы этот контракт был абсолютно законным, — мягко успокоил ее Ричи и вслед за этим вывел каллиграфическим почерком «Ричард Борис Блоссом». — Потом он положил чек в нагрудный карман пиджака и обменялся с Рут твердым рукопожатием. Все еще не веря своему счастью, он сказал: — Рад был познакомиться с вами, но мне действительно надо идти. Меня просили кое-куда заглянуть буквально на минутку. Я обещал. А вы, ребята, прошу вас, заходите и посмотрите, как наши манекенщицы демонстрируют ваши колготки.

 — Обязательно зайдем, — сглатывая слюну, сказала Рут, сжимая в руках только что подписанный контракт. В глазах ее горело торжество. Хитро улыбаясь, она посмотрела на Дейтона Роттера и его окружение, прошедших мимо и скрывшихся в дверях апартаментов.

 — Я бы тоже хотел получить свой чек, — сказал Барни Рут.

 — Выдай ему чек, Этель, — приказала Рут.

 — Он у меня уже готов.

 

* * *

 Этель не могла поверить случившемуся. Контракт был подписан. «Теперь, — думала она, — наша компания опять сможет дышать свободно». Подобно «Белоснежке и семи гномам», Рут в сопровождении остальных членов совета директоров, проскользнула мимо Этель и скрылась за дверями апартаментов, слившись там с толпой остальных гостей.

 Этель прекрасно понимала, чем именно сейчас займется Рут. Она будет готовить речь, в которой объявит своим конкурентам, собравшимся в зале, о том, что ее компания «Калла-Лили» заключила выгодную сделку. Это было постыдное дело, потому что колготки и вправду замечательные, а Рут вовсе не собиралась выбрасывать их на рынок до срока истечения своего патентного права. А срок был, как известно, семнадцать лет. «К этому времени меня, возможно, и в живых-то уже не будет», — с грустью размышляла Этель.