Но я побоялся того, как она может воспринять это в данный момент…

— Надеюсь, ты не очень разочаруешься во мне, Мэри, но обстоятельства вынудили меня нарушить моё обещание, данное тебе, — продолжил я. — Я ходил к Сайрусу Зейлену сегодня днём.

— О, Фостер, как же так! — воскликнула она.

Я поднял руку в успокаивающим жесте.

— На самом деле я пошёл к нему, потому что не могу лишить твоего брата фотографии Лавкрафта, мне показалось это неправильным. И к моему счастью, у Зейлена всё ещё есть негатив, и я договорился купить у него копию завтра. Но, в одном ты была совершенно права, — сказал я со смешком, — oн действительно омерзительный человек.

Внезапное уныние на лице Мэри мгновенно заставило меня пожалеть о том, что я поделился этой информацией. Но мне не хотелось от неё ничего скрывать.

— Он отвратительный человек, Фостер, — процедила она сквозь зубы. — И он живет в грязном районе. Он наркоман и мошенник.

— Теперь, когда я познакомился с ним, у меня нет в этом сомнений.

— И он охотится на людей… на женщин, Фостер. На обездоленных женщин.

— Могу себе представить, — сказал я.

Она сглотнула.

— И я уверена… он рассказал тебе обо мне.

Теперь у меня не было выбора, кроме как лгать, щадя ее чувства.

— Почему ты так говоришь? Он ничего не говорил мне о тебе.

Она протянула руку и коснулась моей руки.

— Фостер, я хочу быть честной с тобой… потому что ты мне очень нравишься…

Этот внезапный комментарий потряс меня.

— … но давным-давно я была одной из тех женщин, за которыми он охотился, — закончила она и посмотрела прямо мне в глаза.

Ни в моем ответе, ни в улыбке не было ни малейшего колебания.

— Мэри, бывают моменты, когда мы все идём по неправильному пути в жизни, все мы совершаем неэтичные поступки от отчаяния, ведь мы всего лишь люди. Это не тяжкие грехи, и ты должна знать, что Бог прощает всех.

Её глаза в мгновение прослезились:

— Неужели?

— Да, — признался я, и теперь моя рука взяла её. — Прошлое теперь позади, вся твоя прежняя жизнь тоже позади. Это касается всех нас, Мэри. То же самое касается и меня. Сейчас ты поступаешь правильно, и тебя ждёт прекрасное будущее.

Она задыхалась, сжимая мою руку.

— Тогда я просто покончу с этим, потому что я не могу лгать тебе, — а затем она прохрипела, — прежде чем Городской Совет начал мне помогать, мне приходилось заниматься проституцией.

— Это не имеет значения, — невозмутимо ответил я, ибо это я уже знал. — Ты красивая, честная и очень трудолюбивая женщина. Это всё, что имеет значение, Мэри.

Она странно посмотрела на меня.

— Я могу сказать по твоим глазам, что тебя это действительно не волнует, не так ли, я имею в виду то, какой я была в прошлом.

— Меня это нисколько не беспокоит, — признался я ей. — Меня интересует только то, кто ты сейчас: замечательный, искренний человек.

Она несколько раз всхлипнула, когда прозвенел звонок, и кто-то крикнул:

— Готово!

Она вытерла глаза и улыбнулась:

— Фостер, впервые за много лет я почувствовала себя хорошо именно сейчас — благодаря тебе.

— У тебя есть все основания чувствовать себя хорошо, и я надеюсь, что так будет всегда.

— Мне лучше принести тебе ужин, прежде чем я разрыдаюсь, — а затем она встала и быстро ушла.

Я сидел в платоническом экстазе.