Я посмотрел туда, куда он показывал, и заметил вторые носилки.

У меня мгновенно перехватило дыхание.

Это была худенькая девушка лет двадцати с жидкими волосами, она лежала мертвая рядом с мистером Ноури, простыня накрывала её до подбородка. Даже в бледности смерти я узнал её лицо.

Это была Кэндис — одна из печально известных фотомоделей и проституток Зейлена. Но её огромный, распухший живот исчез, под белой простыней виднелись только распухшие груди.

— Пожалуйста, скажите мне, что её ребёнок выжил, — взмолился я.

— Да, с ребёнком всё в порядке, — ответил санитар деловито.

— Слава Богу…

Мужчина как-то странно посмотрел на меня, потом закрыл заднюю дверь кареты скорой помощи и пошёл дальше.

Я вернулся к женщине, с которой разговаривал.

— Боюсь, мистер Ноури скончался. Мы должны помнить его в наших молитвах, — я скорбно взглянул на его бедную вдову, всё ещё рыдающую в дверях лавки. — Хотя мне также жаль и его жену.

— Она ждет ребенка со дня на день, — сказала мне женщина с надеждой в голосе. — Вы не волнуйтесь, мистер Ноури — один из городских советников. Совет позаботится о его вдове.

Ещё одно упоминание этого Совета. Моё первоначальное впечатление было менее, чем положительным из-за неизбежных инсинуаций, но теперь казалось, что я, возможно, поспешил с выводами. Инициатива, напротив, звучала, как очень работоспособная система социального/фискального управления и распределения прибыли. Приятно было знать, что миссис Ноури не останется одна. Что касается новорожденного Кэндис… ну, я мог только предположить, что о ребёнке будут заботиться члены семьи или он будет помещён под программу усыновления.

— Bы новенький в городе? — спросила рыжая с приятной улыбкой. Потом она вздохнула. — Боюсь, наверно, просто проездом.

— Да, но почему вы так говорите?

— Красивые мужчины никогда не остаются тут надолго.

Её лестный комментарий застал меня врасплох.

— Очень мило с вашей стороны, мисс, но я должен пожелать вам доброго вечера.

Я быстро ушел. От столь резких комплиментов женщин у меня всегда замирал язык. Я никогда не считал себя красивым. Я улыбнулся, вспомнив, что Мэри говорила мне то же самое.

Когда я вернулся, то, по всей видимости, смена в мотеле Хилмана уже сменилась, за стойкой стояла сутулая пожилая женщина.

— Мэм, я хотел бы написать записку одному из ваших постояльцев, мистеру Уильяму Гаррету, — сказал я ей. — Не будете ли вы так добры передать ему это?

Она посмотрела в учётную книгу.

— О, дорогой, боюсь мистер Гаррет выписался несколько часов назад вместе со своим другом.

— С мистером Пойнтером?

— Да, сэр, совершенно верно. Они сели в автобус и поехали на пересадочную станцию. Кажется, они говорили, что возвращаются в Бостон.

— Спасибо, что уделили мне время, мэм.

По крайней мере это всё объяснило, хотя я сожалел, что больше не увижу Гаррета, хотя бы для того, чтобы пожелать ему удачи в будущих начинаниях. Зато, он нашёл своего друга Пойнтера. Жаль, конечно, что они не задержались ещё хотя бы на одну ночь.

Вернувшись наверх, я встретил в коридоре горничную, толкающую тележку. Она улыбнулась и поздоровалась. Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать её.

Это была горничная, с которой я разговаривал при регистрации, и она была беременна, но сейчас…

Больше не было никаких признаков, указывающих на это.

— О, моя дорогая, — воскликнул я. — Я вижу, вы родили своего ребёнка…

— Да, сэр, — ответила она довольно бесстрастно.