– Уважаемая Светлана, – ледяным тоном произнесла я, – мы договорились с вами об уборке, готовке и помощи при мелких покупках. Мои дела вас совершенно не касаются. К сожалению, наши отношения складываются не так, как я ожидала. Вы очень невнимательны и сейчас, подав гостям кофе с гелем для мытья плит, поставили меня в глупейшее положение. Поэтому…

Домработница всхлипнула и умоляюще вытянула вперед обе руки.

– Пожалуйста, не говорите дальше! Я все поняла. Более это не повторится. Я вас обожаю, все ваши книги прочитала, наизусть выучила, сериалы посмотрела, на диске купила…

На моих губах помимо воли появилась глупая улыбка – к читателям у меня особое отношение. Если человек любит мои детективы, я всегда в ответ буду любить его. Мне до сих пор удивительно, что люди покупают мои книги, и всякий раз, приходя на автограф‑сессию, я впадаю в ступор. Столько народа! Зачем они явились в магазин? Неужели все хотят получить автограф Арины Виоловой? Да быть того не может! Небось вон там, за колонной, сидит некий настоящий прозаик, а меня никто не ждет.

– Я до смерти обрадовалась, когда Иван Николаевич сообщил, кто коттеджик на лето снял, – заливалась соловьем Света. – Вы мой кумир! Буду во сто раз внимательнее! Кофе теперь аккуратненько сварю! Если вы меня выгоните, куда мне деваться‑то? Дом мамы я продала, туда новые жильцы въехали, в Италию только осенью ехать. Ой, ой, придется под кустом ночевать! Я‑то ладно, фиг бы со мной, но куда коллекцию ваших книг спрятать? Собираю ведь их! Пойдет дождь, промокнет мое единственное богатство, радость любимая… Хотите на колени встану?

Я малодушно дала задний ход.

– Никто вас увольнять не собирается, просто в дальнейшем будьте аккуратнее.

Светлана кинулась ко мне с распростертыми объятиями и попыталась поцеловать. Я ловко увернулась от нее.

– Объясните, почему Емеля вызвал у вас столь негативную реакцию? Он никому не мешает, стоит в гостиной у дивана, заряжается. Завтра его увезут на ярмарку. В чем проблема?

Света оглянулась по сторонам и зашептала:

– Не хорошо спорить с хозяйкой, вот я и не стала. Но я ни чуточки не виновата! Взяла бутылку с молоком, поставила на столик, сварила кофеек, схватила молоко не глядя, взбила. Вау! А это гель оказался! И кто его туда поместил? Тот же, кто мне соду вместо сахара подсунул, – Чупа!

– Что еще за Чупа? – рассердилась я.

Светлана зажмурилась.

– Монстр. Он в лесу живет. Мне папа о нем рассказывал. Начну баловаться и слышу от отца: «А ну замолчи, иначе Чупа придет и тебя унесет».

Я подавила смешок. Похоже, Света с раннего детства отличалась редкой болтливостью, и бедный отец, когда его начинало тошнить от тараторки‑дочки, пугал ее. Чупа, судя по всему, родной брат Дюдюки, которая спала у нас с Раисой в кухне под мойкой. Лет до восьми я до паники ее боялась, но во втором классе сообразила, что Дюдюка – выдумка Раисы. И тогда мачеха принялась рассказывать мне о плохих парнях и о том, что они со мной сделают, если я буду пить, курить, материться, прогуливать занятия и садиться в машину к незнакомцам.

– Чупе робот не понравится, – бубнила Света. – Я смотрела вчера сериал, и там прямо, как у нас, события случились. Живут две тетки в чаще и не знают про злой дух, что обитает в берлоге. Одна из баб покупает пылесос‑робот, который сам по дому ездит, без человека. Оборотень злится на эту дрянь, в смысле на пылесос, приходит в избу и такое там устраивает! Не дай бог, к нам Чупа заявится.