– Это типичный случай негативного мышления, мистер Уолгрин.

– Капитан, поймите – я уверен, что ни одного из этих людей вы не сможете найти в ваших папках. Я бы лично обратился к вам с просьбой о постоянном наблюдении и сборе оперативных данных на тех, кто имеет кое какой опыт в обращении с огнестрельным оружием. И если повезет – мы сможем предотвратить первую попытку покушения на мою жизнь, а заодно выяснить имена возможных убийц. Я думаю, что они повторят попытку – именно возможность повторной атаки делает их шансы серьезнее, но одновременно они становятся более уязвимыми – им неизбежно придется выдать себя, в крайнем случае свои связи...

– Во вторых, – гнул свое капитан, – мы разошлем всем постам Бво – бюллетень всеобщего оповещения...

Не дождавшись окончания фразы, Уолгрин покинул здание управления. Толку от них, что и говорить...

Дома он сообщил жене, что должен будет на несколько дней уехать. В Вашингтон. Милдред слушала его, восседая за щербатым жерновом гончарного круга и меланхолически разминая пальцами красноватый глиняный ком. Под нежарким весенним солнцем кожа ее порозовела, и выглядела она здоровой и абсолютно очаровательной.

– Ты сногсшибательно выглядишь, дорогая!

– Ах, перестань, пожалуйста! Я похожа черт знает на что! – но в глазах Милдред дрожали искорки смеха.

– Ты знаешь, с каждым днем я все отчетливей убеждаюсь, что, женившись на тебе, сделал самый верный шаг в своей жизни! Точнее – мне просто незаслуженно повезло!

И она опять улыбнулась... и в этой улыбке жены было столько жизни, что смерть, которая – он знал – уже стоит у порога, и старая формула «все там будем» не делала мысль о смерти привычнее – казалась рядом с этой улыбкой только старым, беззубым призраком.

– Ну, Эрни, я тоже удачно вышла замуж.

– Но не так удачно, как я!

– Нет, думаю, почти так же, милый!

– Знаешь, – произнес он как можно более буднично – но не слишком, чтобы Милдред не уловила в его тоне наигранности и, не дай Бог, не заподозрила что то, – я бы, пожалуй, управился с вашингтонским проектом недели за три ... если... если бы...

– Если бы я поехала куда нибудь отдохнуть?

– Да, – кивнул он. – Может, к твоему брату в Нью Гемпшир...

– Тогда уж лучше в Японию.

– Туда можем поехать вдвоем – но сначала навести брата.

Оставив глину на круге, она вышла из комнаты. Только через два дня он – случайно – узнал, что она говорила с его секретаршей, и та рассказала, как растревожил мистера Уолгрина неожиданный телефонный звонок. Чуть позже он понял, что Милдред уехала лишь по одной причине – чтобы не заставлять его тревожиться еще и за ее жизнь; но когда он понял это, было уже поздно за что либо тревожиться.

Она улетала в Нью Гемпшир дневным рейсом, и Эрнест Уолгрин навсегда запомнил жену такой – нервно рывшейся в сумочке в поисках билета, как рылась она в ней в тот день, когда он впервые встретил ее – давным давно, и оба они был молоды, и остались такими до этого прощания в аэропорту, вместе, рядом – навеки...

В Вашингтоне, в штаб квартире Службы безопасности, Уолгрина, пробившегося наконец через бесконечную череду кабинетов к резиденции начальника регионального управления, встретил на пороге знакомый рокочущий бас:

– А а, нас приветствуют магнаты большого бизнеса! Ну, как, Эрни? Поди, жалко, что ушел тогда от нас, а?

– Когда покупаю новый «мерседес» – то не очень, – отшутился Уолгрин и чуть тише добавил: – У меня неприятности.

– Да. Знаем.

– Откуда же?

– Да мы ведь приглядываем за нашими ребятами.