Мне хотелось щегольнуть перед ней своею отвагой. Мне хотелось, чтобы первым ее впечатлением от знакомства с Томми Фарелли было: «Ого, да этот малый — настоящий ПОБЕДИТЕЛЬ!

Так что я собрал всю свою волю в кулак, подошел к столу и крикнул:

— В жизни не видел такой убогой маски! Думаете, это хоть кого-то обманет?

Вскинул обе руки, ухватился руками за щеки маски и потянул ее с лица миссис Мааарг.

10

— О нееееееет! — в ужасе простонал я, когда пальцы погрузились в теплую кожу.

Это была не маска. Я не сумел найти краев маски… потому что вцепился в ее настоящее лицо!

А миссис Мааарг как завизжит:

— Ты мне делаешь больно!

Ахнув от ужаса, я с огромным трудом заставил себя разжать пальцы. И пятился, пока не уперся спиной в стену.

Сердце колотилось так, что я не мог дышать. Я чувствовал, как лицо наливается жаром, и знал, что покраснел до корней волос. Я все еще чувствовал на пальцах сырые, мясистые складки этой мерзкой рожи.

— Эт-то ваше н-настоящее лицо… — Никогда прежде я не слышал у себя такого тоненького, дрожащего голоска. — Я… я… я…

Она выпучила круглые глаза-луковицы. Она щелкнула острыми зубами. Она вскочила на ноги — такая тяжелая, что вся комната содрогнулась.

Она раскинула руки-окорока, стиснула пальцы в огромные кулаки и с шумом выдохнула; запахло так, будто в комнате разгрузили мусоровоз. Щеки свисали по бокам рычащей пасти, как сырое тесто.

Она вперилась в меня немигающим взглядом. Цветом ее глаза напоминали болотную грязь.

— Ты новичок? Томми Фарелли?

— Д-да, — только и смог пискнуть я и еще сильнее вжался в стену.

— Кто-то тебя подучил?! — прогремела она. От ее зычного рева окна кабинета задребезжали. — Тебя кто-нибудь надоумил?!

— Н-нет, — честно признался я.

— Прискорбно. — Она облизала печеночного цвета губы огромным как у коровы, розовым языком. — Хорошенькое впечатление ты произвел на Учительницу!

Я понурился:

— Простите.

— Победители не извиняются, — отрезала она.

— Простите, — повторил я. — Понимаете, я… не поверил, когда мне говорили, что вы — чудовище.

— Ты что же, в монстров не веришь?! — взревела она.

На меня накатил еще один порыв теплого, смердящего помоями воздуха.

— Ну… теперь верю, — произнес я дрожащим шепотом.

Миссис Мааарг поскребла острыми когтями бородавчатую щеку и прищурилась:

— Говорил тебе кто-нибудь, что я придонный едок?

Я сглотнул.

— Простите, — сказал я, — но что это значит?

— Я питаюсь теми, кто окажется на дне моей таблицы, — ответила она и зашагала ко мне — ЧМОК-ЧМОК-ЧМОК.

Я посмотрел вниз и увидел, что она босиком. Похожие на бугристые подушки ноги оставляли на полу влажные отпечатки.

— Мою таблицу ты еще увидишь, — прорычала она. — Но знаешь что? Ты уже там, Томми. Ты уже на дне. — Она растянула рот в ухмылке, отчего ее рыхлые щеки затряслись. — Ты для меня все равно, что завтрак.

Этого быть не может, подумал я.

Это одна из историй, в которых герой просыпается и обнаруживает, что все было кошмарным сном.

Но я понимал, что никакой это не кошмарный сон. Такое страшилище и во сне не увидишь! И потом, во сне ведь не бывает такой вонищи, правда?

Воображение у меня хорошее. Но не настолько же!

Я по стеночке заскользил к двери.