По возвращении в свою тюрьму — детскую — Люси безутешно плакала. Она почти не слышала, как Энни сказала ей: «Ты меня вывела из терпения, несносная девчонка. Отвратительное существо! Я тебя вздую». И может быть, это Пол произнес, вырвав из руки Энни комнатную туфлю: «Ничего такого в этом роде. С ребенка и так хватит. Во всяком случае, я против телесных наказаний…»

В сумерках, когда Люси замышляла свой побег, снегоочиститель со своим желтым мигающим фонарем прокладывал себе путь на вершину холма над Лонгпортом. Водитель поздравил себя с тем, что, очистив от снега всего полторы мили, он может считать свой рабочий день законченным и, прежде чем отправиться домой ужинать, сумеет заглянуть в трактир «Кингс Армс».

В открытой кабине снегоочистителя было чертовски холодно, и водитель завидовал своим товарищам, которые ехали по его следу, защищенные от ветра сугробами по сторонам. Работа его заключалась в том, чтобы время от времени высовываться наружу и проделывать ниши в снегу, где автомобили могли бы разминуться.

Снег вылетал из-под лопастей снегоочистителя бесконечной дугообразной массой. Огни Лонгпорта светились в долине. Вдруг с дороги послышался страшный крик. Водитель остановился, выскочил из машины и побежал назад. Следовавшие за ним также вышли на дорогу. Сгрудившись, они стояли у темного предмета, распластанного на куче снега, который снегоочиститель убрал с дороги и выбросил на обочину…

Суперинтендант Спаркс приехал в Домик для гостей, когда там собирались пить чай. Он привез лекарство для миссис Рэгби, а потом заперся с Найджелом. Его люди осмотрели дом и все вокруг дома в поисках потайного микрофона, но ничего не обнаружили. Если Джастин Лики и спрятал его в каком-либо месте, то все следы такого погребения замело вновь выпавшим снегом. Полиция графства не могла обнаружить и след Люси. Неизвестно, была ли девочка все эти дни жива, поскольку никакого известия или даже намека на этот счет никому в окрестностях не поступало, но каждый дом там теперь уже был обследован полицией.

— Боюсь, мы должны «списать» ее. Дело выглядит таким образом, — сказал Спаркс, и красные пятна раздражения медленно выступили у него на щеках. — Хочу сказать вам, мистер Стрэйнджуэйз, что на службе в полиции у меня бывали неудачи, но я никогда не переживал их, как сейчас. Просто ни на что не похоже.

— Да. Боюсь, вы правы. И поэтому противная сторона не пытается снова войти в контакт с Рэгби.

— Не знаю. Похитители нередко продолжают держать полицию в напряжении… вспомните хотя бы случай с Линдбергом…

— Если бы только мы сами знали, куда направить усилия полиции, — заметил Найджел. — Этот жалкий тип Лики, например…

— Я сделал другой заход на него. Результат прежний. Он знает, что нам известно, кто он такой. Мы обследовали его контору и дом в Лондоне. Однако материала недостаточно, чтобы предъявить ему обвинение, несмотря на все разоблачения мисс Черри. Это не доказательства для суда. Во всяком случае, шантаж — одно дело, а участие в заговоре с иностранными агентами — другое.

— Конечно. Но процветающий шантажист в силу своих личных качеств, очень похоже, не будет впутываться в их дела.

— Пока они не поссорятся с ним и не начнут ему угрожать.

— И это верно. Итак, что мы предпримем дальше?

— Хотелось бы выяснить еще кое-какие моменты. Ваше мнение о Лэнсе Аттерсоне. И жене адмирала.

После непродолжительного обсуждения они вызвали к себе Черри и Лэнса вместе. Спаркс попросил их сесть на жесткие стулья, отдельно друг от друга, по другую сторону стола, за которым сидел он.