Что-то не так, только я не могу понять, что именно. Причем с того момента, как мы оказались в самолете. Как будто что-то не дает Джейку покоя, но он не хочет со мной поделиться.

— Убойное шоу по всем параметрам, — говорю я.

— Лучшее за все гастроли. Все прошло как по маслу. Освещение, задняя проекция…

— И не только технически. Один из работяг сказал, что «Вымирание» было исполнено изумительно.

Джейк энергично кивает:

— Так же изумительно, как всегда.

— Нет, он имел в виду, что исключительно изумительно. То есть круче и лучше, чем во время любого предыдущего шоу.

Улыбка на лице Джейка застывает.

— Я это тоже слышал, приятель. Исполнено было прекрасно. Четко. Так, как нам это нравится.

— А у меня создалось впечатление, что там было нечто большее, чем… — Я замолкаю, сам не знаю почему. — Ты уверен, что нам ничего не нужно обсудить?

— Абсолютно.

— Ладно. — Я улыбаюсь, но между нами остается нечто нерешенное, какая-то напряженность. — Тогда я, пожалуй, схожу поглядеть, как дела у нашего большого парня.

— Конечно, сходи.

Я расстегиваю ремень и иду вдоль рокочущего и вибрирующего фюзеляжа «Антонова». Это Ан-225, самый большой из когда-либо созданных самолетов, построенный пятьдесят лет назад для советской космической программы. В мире их всего два — и обоими владеют «Морбид менеджмент» совместно с «Гладиус биомех». Шоу с Дереком настолько сложное, что мы проводим сборку одного сценического комплекта, когда второй еще в работе. Поэтому «Антоновы» и прыгают по всей планете, под завязку набитые сценическими лесами, батареями прожекторов и динамиков, стопками экранов, инструментами, — пятьсот тонн всякой всячины для современного рок-концерта. Даже клетка с Дереком — лишь крошечная часть всего груза.

Я прохожу мимо двух гитарных техников и работяг, играющих в карты, пересекаю проход между контейнерами, затем мимо складного столика, где Джейк развернул свой лэптоп, просматривая запись концерта. А чуть поодаль возвышается клетка. Она привязана, чтобы не сдвинулась при болтанке, и местами оцарапана при погрузке. Мы закрашиваем царапины желтой краской перед каждым шоу, чтобы все блестело и выглядело как новенькое. Я провожу рукой по каркасу из стальных трубок.

Даже странно теперь вспоминать, насколько я был поражен и испуган, когда Джейк впервые повернул выключатель. Сейчас впечатления другие. Я знаю Дерека намного лучше, чем тогда, и понимаю, что многое в его поведении… просто игра. Он такая лапочка. Прирожденный шоумен. В том, что такое имидж и расчет времени, он смыслит больше любой рок-звезды, с кем мне доводилось работать.

Дерек заканчивает обед. У него всегда хороший аппетит после концерта, а дорожки кокаина и несовершеннолетние фанатки его, к счастью, интересуют меньше всего.

Он замечает мое присутствие и фиксирует меня злыми желтыми глазами.

Вопросительно рычит, словно спрашивает: чем могу помочь?

— Просто зашел тебя проведать, друг. Говорят, ты сегодня сорвал бурю аплодисментов. Растрогал кое-кого «Вымиранием». Да и «Восходом млекопитающих» тоже. Мы получили столько запросов на скачивание, что нам, может быть, даже придется брать за это плату, чтобы компенсировать накладные расходы.

Дерек задумчиво рыкает, как будто никогда на эту тему не размышлял.

— Вот я и решил, что надо тебе об этом сказать. — И я постукиваю костяшками пальцев по клетке. — Ну, вроде как отдать должное. Тому, кто это заслужил.

Дерек смотрит на меня еще несколько секунд, потом возвращается к еде.