- Зачем же меня уговаривать? - покраснела от удовольствия Варя. - Я мечтала работать вместе с вами!

    - А как же натурология? - возмутился директор.

    - Исторические исследования можно проводить в любой области, - заверил его Олег. - Как вам, к примеру, тема эволюции животного и растительного мира?

    Меж тем жизнь продолжалась. Постановка «Конька-Горбунка», которую ученики Птенчикова осуществили совершенно самостоятельно, была готова, и оставалось лишь назначить день премьеры. Варя с Егором объявили друзьям о своем решении отложить свадьбу до возвращения Птенчикова, на которое они упорно надеялись. Их решение поддержали, и спектакль из свадебного подарка превратился в дань памяти любимому учителю. В день премьеры зрительный зал был переполнен. Бесчувственного Птенчикова привезли из реабилитационного центра и усадили на почетное место. По правую руку от него сидели Олег с Аркадием, по левую - Варя, Егор и осиротевший Васька-Маугли, крепко вцепившийся в своего «Большого Брата».

    Васька осунулся и побледнел. Родителей Егора, принявших мальчика под свой кров с искренней теплотой, очень беспокоило его состояние. В первый момент, когда Сонька исчезла в провале двери разогнавшейся машины времени, Васька ничего не понял. Лишь оказавшись в толпе возбужденно гомонящих сотрудников ИИИ, он осознал, что его мамы рядом нет. Мальчик впал в настоящую истерику, он рвался лететь обратно, кричал, чтобы его немедленно отпустили, и даже укусил удерживающую его Варю. Потом он лежал на полу Института, сотрясаясь от слез, и всем, кто слышал этот детский плач, хотелось завыть вместе с ним. Обессилевшего мальчика накачали транквилизаторами и собрались было отправить в реабилитационный центр, но Егор сказал, что не оставит его в одиночестве посреди чужого, незнакомого мира. Первые дни он старался проводить с Васькой как можно больше времени, развлекая собственными детскими изобретениями, бережно хранимыми в кладовке. Постепенно Васька вошел во вкус гвидоновских игрушек и даже сумел без особых усилий усовершенствовать программу многофункционального батискафа. С этого момента он полностью погрузился в мир изобретений Большого Брата, и родители Егора поняли, что в их доме объявился еще один гений технической мысли.

    Разговаривать с Васькой о маме было тяжело.

    - Зачем она выпрыгнула из машины времени?- спрашивал мальчик, глядя больными глазами на своих старших друзей.

    - Наверное, в последний момент ей стало грустно улетать из полюбившегося мира, и она решила остаться, - отвечала Варя, чувствуя, что ее сердце сейчас разорвется от жалости.

    - Тогда давайте полетим к ней! - просил осиротевший Васька.

    - Понимаешь, Маленький Брат, твоя мама приняла решение слишком поздно. Машина уже прошла точку возврата, мы были не в Индии, а в коридоре времени, тянущемся бесконечной вертикалью вдоль веков и тысячелетий. Она может сейчас оказаться где угодно...

    - Давайте ее найдем! - Васькины глаза вспыхивали надеждой, и он принимался фантазировать, как они все вместе отправятся на поиски его мамы.

    - Мы не знаем, где ее искать, - качал головой Егор.

    Васька потухал и замыкался в своем невыносимом горе.

    - Не отчаивайся, малыш, - вступала Варвара Сыроежкина, - мы уже один раз теряли твою маму, и сумели найти. Но тогда с нами был учитель. Он очень мудрый и очень добрый. Когда он вернется из Шамбалы, то обязательно что-нибудь придумает. А мы ему поможем...

    - Учитель - это тот холодный истукан с белыми глазами? - спрашивал Васька и безнадежно вздыхал. Тут уже начинала всхлипывать и сама Варя.

    Идти на спектакль Васька не хотел, но потом услышал, что там будет присутствовать тот самый «учитель», и изменил свое решение.