— Ну, это вряд ли, человеческая натура такова, что никто не радуется, когда узнает, что другой человек не беден. А уж если он богат… — Шевардин безнадежно махнул рукой.

— Вы хорошо знаете человеческую натуру, — отметил Азаров.

— Ничего удивительного, я же по образованию психолог.

— Вот как! — удивился Азаров. — Как же вас занесло сюда, на должность управляющего у моего брата?

— Долгая история. Хотелось разбогатеть, перепробовал много специальностей, работал на разных работах, пока не попал сюда. Но психология — это мой конек, можно сказать, хобби.

— Буду иметь в виду, что лучше держаться от вас подальше.

На этот раз Шевардин смеялся не меньше пары минут.

— Вообще, это благоразумно, — отметил он, мгновенно став серьезным.

Квантовые скачки в настроении Шевардина вызвали удивление у Азарова. Он попытался понять, это такая у него переменчивая натура или игра?

— Я не самый благоразумный человек, — сказал Азаров.

— Я это знаю. И не только я. Но хочу предложить вам подумать вот о чем: сейчас вокруг бушует эпидемия. Мои друзья с воли мне сообщают, что обстановка быстро ухудшается. Власть на самом деле сильно ее приукрашивают, больных и умерших реально намного больше.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но что из этого?

— Здесь безопасно, все контролируется. Я этим лично занимаюсь. Ни один вирус сюда не проскочит. Это я вам гарантирую, Алексей Германович. Умерьте на это время ваш борцовский пыл. Сейчас стране совсем не до того.

Какое-то время Азаров молчал, затем пристально посмотрел на Шевардина.

— А можно узнать, от чьего имени вы делаете мне такое предложение?

— Исключительно от своего. Я лишь хочу, чтобы на вверенной мне территории царили мир и спокойствие. У нас всех одна задача — выжить. А что будет дальше, чего сейчас о том думать. Знаете, что страшней всего?

— Если скажите, буду знать.

— Скажу, мне не жалко. Самое страшное то, что никто не может знать — переживет ли он эти события? Мы неожиданно для себя очутились в мире с повышенным уровнем неизвестности. Как психолог, могу сообщить, что людям в такие периоды особенно трудно. У них обостряются психологические проблемы и даже физиологические. У вас есть хронические заболевания?

— Пока к счастью нет.

— Это прекрасно, Алексей Германович. Но вероятность того, что они могут появиться, сейчас особенно велика. Надо беречь себя для лучших времен. А эти надо просто пережить. Собственно, это все, что я хотел вам сказать.

— Меня не покидает ощущение, что для управляющего — это не совсем обычный разговор.

— Вы находитесь под влиянием стандартных представлений об управляющих, — на мгновение улыбнулся Шевардин. — Вы любите разбивать стереотипы, но сами полностью от них так и не освободились.

— Возможно. Но я не хочу просто пережить, даже в нынешних условиях хочу полноценно жить.

— Весьма похвально. А как это может в такой ситуации выглядеть?

— Я и сам до конца не знаю. Я часто импровизирую.

— Импровизации в момент такой серьезной эпидемии могут быть слишком рискованными.

— Ну что делать, такой уж я.

Шевардин покачал головой. Но что означал этот жест, Азаров так и не понял.

Они подошли к дому.

— Спасибо за интересную беседу, — поблагодарил Азаров. — Вы расширили мои представления об управляющих. Уж не знаю, насколько это может быть для меня полезным, но пусть будет, раз уж случилось.

— А я бы все-таки посоветовал вам задуматься над моими словами, — произнес Шевардин.