— Нисколько в этом не сомневаюсь. Я прочитаю над вашей дочерью отчитку. Но это не всегда гарантирует изгнание бесов. Многое зависит от того, как сильно они укоренились в ее душе.

— А это не опасно?

— Изгнание бесов всегда сопряжено с опасностью. Но многократно опасней их не изгнать. Тогда они рано или поздно погубят человека. Это сделать необходимо.

— Предположим. А когда вы смогли бы провести обряд?

Отец Варлам в очередной раз погрузился в раздумья.

— Прежде чем провести над вашей дочерью обряд, я должен сам укрепить себя молитвой. Обряд требует больших сил, бесы легко своих позиций не сдают. Я начну подготовку в тот же момент, когда вы покинете эту молельню. Но вы должна дать согласие на изгнание нечистой силы.

Ничего подобного никто и никогда у нее не просил, и Софья Георгиевна чувствовала сильную растерянность. И не представляла, как ей поступить. С одной стороны, она врач с высшим образованием, кандидат наук, больные и коллеги считают ее отличным специалистом, с другой — от нее требуется дать согласие на проведение действий, которые пришли из далекого прошлого. А если это нанесет Ренате непоправимую душевную рану? Дочь уж точно не готова ни к чему подобному. Даже неясно, как ее заставить согласиться на изгнание бесов? Когда она об этом услышит, то посчитает, что ее мать сошла с ума. Но выхода у нее, скорее всего, нет.

— Я даю согласие, — вдруг услышала она свой голос и изумилась произнесенным ею словам. Она не понимала, откуда у нее они только что появились, ведь она еще ничего не решила. — Но я не знаю, как ее уговорить.

— Это мое дело, — ответил отец Варлам. — Мы спасем вашу дочь.

— Я очень на это надеюсь, — тихо и с каким-то внутренним отчаянием произнесла она.

— С этой минуты начинаю готовиться к обряду, — проговорил священник.

— Понимаю и ухожу.

Софья Георгиевна поспешно вышла. Машинально, почти не осознавая, что делает, поднялась на свой этаж и вошла к себе в комнату. Села на диван. Такого смутного ощущения, которое владело ею сейчас, у нее давно не было. А возможно, что и никогда. И главное не с кем посоветоваться. С мужем говорить на такие темы бесполезно. Но тогда с кем?

38.

Азаров уже больше часа шатался по имению брата, а все никак не мог его обойти до конца. Он то и дело останавливался возле очередного объекта, огибал его со всех сторон, если была возможность, заходил внутрь и шел дальше. На этот раз, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания он не захватил с собой сына и не фотографировал.

Утром, после завтрака он не планировал совершать такую обзорную экскурсию, она возникла сама собой. Он просто вышел из дома и почти в прямом смысле направился, куда глаза глядят. При этом думал о самых разных вещах: о распавшемся своем браке, о Юлии и дочке, которые застряли в Италии, о том, как развивать свое политическое движение после окончания пандемии…

Незаметно для себя он подошел к бассейну. Сквозь стеклянную стену он видел купающихся Святослава и его французскую подругу. У него появилось желание присоединиться к ним, но для этого следовало возвращаться за плавками в дом, а ему не захотелось. И он направился дальше. И вот ходит уже целый час.

Азаров размышлял о том, зачем Михаилу такие огромные владения? Семья ведь небольшая — всего четыре человека, куда им столько строений, объектов, гектаров? В этом есть некая аномальность, что-то нездоровое. Вот если бы у него было бы столько же денег, он бы ни за что не стал возводить этот Версаль, как, кажется, прозвала этот дом француженка. Есть столько более достойных целей, на которые можно направить средства.