Банда, по всей вероятности, силой заставила мужчин селения поработать перевозчиками. Чтобы управлять челноками, требовались немалые умение и опыт, потому что суденышки были весьма капризны и неустойчивы, в особенности как следует нагруженные. Он предположил, что бандиты, отправившись в Чивеве, по-видимому, оставили перевозчиков под охраной на южном берегу.

– Если я найду лодки, они от меня никуда не денутся, – решил Айзек.

Он повернул катер к южному берегу с таким расчетом, чтобы оказаться немного ниже того места, где, по его предположению, реку должны были пересечь лодки с бандитами. Отыскав вход в лагуну, он направил катер в сторону загораживавших этот вход густых зарослей папируса. Здесь он заглушил двигатель, и объездчики, перебирая руками крепкие стебли, стали продвигать катер в глубь тростниковых зарослей. Сам же Айзек, стоя на носу катера, веслом определял глубину, пытаясь нащупать дно.

Как только катер вышел на мелководье, Айзек и один из старших объездчиков отправились вброд на берег, остальные охраняли катер. Выбравшись на сушу, Айзек шепотом приказал объездчику идти вдоль реки вниз по течению на поиски челноков и следов перехода через реку большой группы мародеров. Когда тот ушел, Айзек двинулся в противоположном направлении – вверх по течению. Он шел сквозь прибрежный туман, ступая быстро и неслышно, словно призрак.

Его предположение оказалось верным. Не успел он пройти и восьмисот метров вверх по реке, как потянуло дымом. Запах этот оказался очень уж сильным и свежим, так что едва ли он дошел сюда из селения на той стороне широкой реки. Здесь же – Айзек это знал точно – никаких селений никогда не было, поскольку этот берег являлся частью территории Национального парка.

Он бесшумно подобрался к источнику дыма. В этом месте берег уходил вниз крутым обрывом из красной глины, в котором щурки вырыли свои подземные гнезда-норы. Однако там, где он припал к земле, в обрыве был провал. Этот глубокий, заросший кустарником овраг образовывал естественную площадку, удобную для высадки с реки.

В предрассветных сумерках Айзек сумел разглядеть разбитый в овраге лагерь. Челноки – семь штук, всю флотилию селения Мбепуры – оттащили подальше от воды – так, чтобы не было заметно с реки.

Поблизости от челноков у небольших дымных костров лежали лодочники, завернувшись в одеяния из звериных шкур. Чтобы спастись от комаров, они с головой закутались в эти одеяния и походили на лежащие в морге тела. Возле каждого костра сидел браконьер с автоматом АК-47 на коленях, охраняя спящих лодочников и заодно следя за тем, чтобы никто из них не улизнул на вытащенных на берег челноках.

«Дэнни все верно вычислил, – подумал Айзек. – Они ждут возвращения налетчиков».

Он отполз от края обрыва и, передвигаясь как можно тише, направился в глубь прибрежной полосы. Не пройдя и двухсот метров, он наткнулся на протоптанную зверьем тропу, которая начиналась у реки и шла прямо на юг – туда, где располагался административный комплекс Национального парка Чивеве.

Двигаясь вдоль нее, Айзек вскоре приблизился к месту, где тропа ныряла на дно высохшего мелкого ручья. Следы, оставленные на белой как сахар песчаной поверхности дна, легко читались даже сейчас, в предрассветном полумраке. Без сомнения, по песку гуськом прошла большая группа людей, однако абрис следов слегка осыпался, а поверх них, видимо, уже пробежала крупная и мелкая дичь.

«Они были здесь сутки назад», – прикинул Айзек. Этой дорогой налетчики двигались в глубь-парка. Наверняка они воспользуются той же тропой и на обратном пути к ожидающим их челнокам.

Айзек подыскал выгодную точку обзора, откуда проглядывался довольно большой участок тропы, в то время как сам он был надежно укрыт густым кустарником. Он предусмотрел и надежный путь к отступлению – небольшое ущелье, склоны которого покрывала, пышная «слоновья трава» – красный пеннисетум.