Но после того как ключ был доставлен в Кенвуд-Хаус, узнать, где он спрятан, Петтибоуну не удалось.

Каждую ночь он пускался на поиски, но безрезультатно.

Он перебрал весь запас одежды, которую привез с собой, вынул вторую пару сапог, потом брюки, прежде чем пришел к выводу, что в чемодане не было того, что он искал.

Беннетт должен был передать ключ Клариссе после того, как портрет будет закончен. Петтибоуну надлежало просто ждать, когда женщина закончит свою работу, после чего ключ будет у него.

А завладев этим ключом, он не только разбогатеет, но и наконец-то сможет лишить отца власти. Совсем не трудно состряпать историю о том, что Марлоу не порвал с «коринфянами», тем более что это могло оказаться и правдой.

В его руках окажутся и деньги, и перебежчик. Он займет место своего отца. И первое, что он сделает, — убьет Дюрана за все, что тот в течение многих лет творил со своим сыном.

Петтибоун закрыл чемодан и взялся за одежду, висевшую на спинке стула, единственного, который имелся в каморке. Одевшись, он достал из ночного столика несколько монет и положил в карман.

Он бесшумно выскользнул из комнаты. Марлоу и леди Кларисса скорее всего посчитают, что он отказался от своих планов и отбыл в Париж. Если ему повезет, они ослабят бдительность. А когда настанет время, он раздобудет ключ и уедет из этой забытой Богом страны, чтобы никогда не возвращаться.

Он поднял подсвечник и обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на крысиную нору, в которой ему пришлось жить. «Bon debarras», — пробормотал он в уверенности, что все это скоро окажется в прошлом. Уж на этот раз он не позволит никому стать у него на пути.

Глава 18

Джеймс не мог больше ждать. Он выдержал хирургию Томкинса, который умело зашил на нем три ножевые раны и оказался, слава Богу, совсем нелюбопытным. Потом он как смог доковылял до Кенвуд-Хауса, хотя боль в животе и бедре пронзала его при каждом шаге.

Он ждал Клариссу. Подвинул удобное мягкое кресло ближе к двери и сидел, прислушиваясь, не раздадутся ли ее шаги в холле. Потом вышел и стал ждать у ее дверей.

Не дождавшись, Джеймс позволил себе войти в ее спальню и сел на кровать — надо было дать себе отдых. Эта ночь была, без всякого сомнения, одной из самых изнурительных в его жизни. Казалось, с тех пор, как он, насквозь промокший, шел по лужайке и до того, как нырнул в озеро, прошло немало времени. В тот момент он решил окончательно распрощаться с прошлым, с долгим неприятием Бога и всего на белом свете — особенно Клариссы — из-за разочарования в любви. Любовь. Любовь заставляла его воспарять, бросала как камень в морскую бездну, и в конце концов привела к осознанию, что в жизни нет ничего важнее. Нет ничего требовательнее любви, но каждое испытание стоит пройти, если оно поможет вернуть Клариссу.

Джеймс положил голову на подушку — знакомый запах, присущий только Клариссе, ударил ему в ноздри, и он почувствовал жар в паху. Ему необходимо рассказать ей, что он чувствует, — чем скорее, тем лучше.

Те люди, которые напали на него у «Гнезда, орла», утверждали, что ничего не знают о «Монахах». Он мог бы предположить, что умирающий солгал ему, но после многих лет работы на «коринфян» Джеймс научился разбираться в таких вещах. Кроме того, они дрались как обычные бандиты — не обладали какой-то отработанной техникой, которую можно ожидать от специально подготовленных агентов. Джеймс чувствовал, что тот человек сказал ему правду. Значит, Петтибоун не обращался за помощью к «Монахам», а нанял громил. Почему он это сделал? То, что сообщила Дафна, только усложняло и без того запутанную картину. Петтибоун хотел, чтобы Айрис поехала в игорное заведение. Неужели он просчитал, что Джеймс обнаружит отъезд девушки? А если так, не был ли Джеймс конечной мишенью Петтибоуна?

Он знал, что Петтибоун его не любит, это было очевидно.