|
Любой хозяин был бы рад принимать вас. Твои слуги прекрасно вышколены, - сказал он, обращаясь к Харкорту. - Это не слуги, - ответил Харкорт. - Это мои друзья. Тот, кого назвали лентяем и кто пошел за дровами, - аббат, и, хотя он наверняка станет без конца ворчать, все что надо будет сделано. - Тебе повезло, - сказал коробейник, - что у тебя такие друзья. - Мне тоже так кажется, - ответил Харкорт. Этот человек ему не понравился, и он не испытывал к нему никакого доверия: слишком хитрый у него взгляд и слишком льстивый язык. При нем лучше не говорить лишнего - Харкорт не мог бы объяснить, почему у него появилось такое ощущение, но как он себя ни уговаривал, оно не исчезало. Коробейник сбросил на кровать мешок, который нес на плече, залез в него, достал горсть каких-то безделушек и высыпал на одеяло. - Товар у меня недорогой, - сказал он, - и торгую я больше по мелочам. Много не запрашиваю, много не получаю, но в общем кое-как свожу концы с концами. На одеяле лежали старинная бронзовая монета, обрывок шейной цепочки, полированный агат, позеленевшее от времени кольцо с красным камнем, бронзовый наконечник копья, тоже позеленевший, и еще много всякой всячины. - Все считают, что я круглый идиот, - сказал он, - но человек безобидный и правдивый, может быть, только потому, что слишком глуп, чтобы врать. Меня не боятся, а кое-кто мне даже доверяет. И я могу путешествовать без опаски. Мне всякий рад, потому что я приношу с собой свежие новости и иногда даже сплетни, а когда запас новостей у меня иссякает, я тут же по дороге сочиняю их столько, чтобы покупатели остались довольны. - А кто такие те, с кем ты торгуешь? - спросил Харкорт. - Как кто? Просто покупатели. А, понимаю, о чем ты. Что ж, скажу тебе правду. Я торгую и с людьми, и с Нечистью тоже, мне все равно. И от тех и от других барыш одинаковый. - В таком случае, - сказал Харкорт, - ты, вероятно, сможешь оказать нам помощь. Если пожелаешь, конечно. - Разумеется, пожелаю. Я помогаю всякому, кто меня попросит. Шишковатый уже развел большой огонь в очаге на площадке перед пещерой, а аббат принес охапку дров и пошел за второй. - Сначала мы поедим, - сказал коробейник, - а потом можем посидеть у огня и поболтать. Тогда вы и расспросите меня о чем хотите. Прекрасно, подумал Харкорт. Только чему из того, что он говорит, можно верить? - Мы будем тебе благодарны, - торжественно сказал он, - за любую информацию, какую ты сможешь нам сообщить. Снизу пришла Иоланда со связкой рыбы и, усевшись У огня рядом с Шишковатым, принялась ее чистить. Коробейник принес сковороду с длинной ручкой и банку жира, а аббат принес еще одну охапку дров, свалил ее рядом с поленницей и тяжело уселся у огня. Посмотрев на форель, он облизнулся. - Хорошая рыба, жирная, - сказал он. - И свежая, прямо из ручья. - Здесь отличная рыба, - сказал ему коробейник. - Когда у меня есть время для рыбной ловли, я всегда ее ем. - Он внимательно посмотрел на аббата. - Судя по твоей сутане, - сказал он, - похоже, что вы шли по болоту. - Мы перешли это чертово болото вброд, - недовольно сказал аббат. - Целого дня не хватило на то, чтобы его перейти. - Но вы могли бы его обойти, - сказал коробейник таким тоном, что было ясно: всякий нормальный человек только так бы и поступил. Аббат хотел было ответить, но Харкорт опередил его. - Возникли кое-какие обстоятельства, - сказал он, - из-за которых нам показалось разумнее перейти его вброд. |
