Семиножка

Вот, наконец, и большой старый еловый пень, а рядом с ним горный родник. Здесь мы, участники похода, должны встретиться. Но возле пня никого нет, я поторопился, пришел первым, придется запастись терпением, ждать. Впрочем, после ходьбы по крутым горам неплохо передохнуть. Вид отсюда прекрасен. Внизу в жарком мареве тонут далекие пустыни, вверху среди голых камней сверкают снега и ледники, а вокруг еловый лес, нежная перекличка чечевиц и цветы. Ручей навевает сладкую дрему, мысли начинают путаться, сон сковывает тело. Долго ли он продолжался?

Очнувшись, я не чувствую усталости, готов снова вышагивать по горам. Но вместо этого надо ждать. Скучно. Машинально рука тянется к отставшей коре. Под ней среди мелких грибов-круглячков и плесени я вижу какое-то странное маленькое бескрылое насекомое. Темно-коричневая, гладкая, будто тщательно отполированная, головка несет коротенькие усики. Глаза ничтожно малы, их хозяин едва отличает свет от тьмы. Туловище устроено просто, из одинаковых сегментов. Небольшие ноги вооружены короткими коготками. На самом конце брюшка расположены две нити, а между ними виднеется презабавный вырост. Он ветвится на маленькие отростки и очень похож на руку человека с растопыренными пальцами. Это, наверное, личинка какого-то жука, быть может, даже хорошо известного, но я впервые встречаю ее в своей жизни и поэтому рассматриваю с любопытством. А она очнулась от неожиданности, быстро семеня коротенькими ножками, пытается скрыться. И тогда я вижу, как личинка легко упирается своей лапкой с растопыренными пальцами, подталкивает ею длинное туловище. Вот так седьмая нога! Это крохотное тельце, как и человек, имеет многомиллионную историю своей жизни, каждый на нем членик, щетинка, хвостик, ямка, бугорок и вот эта забавная нога созданы длительным и сложнейшим процессом развития всей органической жизни на Земле.

Мне хочется разыскать еще таких личинок, поэтому я вытаскиваю из-за пояса топорик и принимаюсь снимать кору со старого пня.

Под сырой, гниющей корой множество всяких жителей. Здесь свой особенный мир. Больше всех сороконожек. Сверкая кольцами тела и изгибаясь, они в спешке разбегаются в стороны. Их крохотным и почти прозрачным деткам тоже не нравится солнце, и они всеми силами стараются спрятаться от него в укромные места. Бегают крошечные, прозрачные нежно-розовые клещи с очень длинными передними ногами. Эти ноги как усики. Ими клещи усиленно размахивают, ощупывая все вокруг себя. Два обеспокоенных клеща случайно столкнулись вместе и долго размахивали ногами, поколачивая ими друг друга, будто что-то сообщая важное.

Больше всех здесь колембол, покрытых блестящими серебристыми волосками. А вот какой-то мешочек из полупрозрачной паутинной ткани, в нем копошится что-то темное. Мешочек вздрагивает, перекатывается. Вдруг из него высовываются черные ноги, тонкая кисея разрывается, и наружу выскакивает шустрый паук. Он, оказывается, под корой сплел себе уютное гнездышко и в нем перелинял, оставив старую рубашку.

Еще ползают какие-то прозрачные и длинные черви, личинки грибных комариков, суетятся крохотные муравьи.

Весь старый пень очищен от коры, но больше нигде нет личинки-семиножки. Тогда я осматриваю другие пни. Они все разные. Вот слишком старый и весь источенный. У его основания пристроился молодой муравейник Formica sanqinea. Муравьи-разведчики отважно бродят по темным галереям, проделанным различными насекомыми, тащат все живое, доступное их челюстям, они очень заняты. В сухом пне с плотной корой, присохшей к древесине, живут муравьи-древоточцы и выглядывают наружу через дырочки-окошечки, сбрасывают вниз на землю свежие опилки. Они тоже заняты, делают новые камеры для подрастающего потомства. В свежем пне искать нечего. Он еще пахнет смолой, его только начали обрабатывать короеды, а осы-рогохвосты сверлят яйцекладом кору, откладывая яички.

В поисках пней я отхожу от горного ключа, вот подошли товарищи, зовут меня.