Изменить размер шрифта - +
Теперь девять престарелых драконианок ожидали меня снаружи, сами не зная, что их ждет.

Девять престарелых драконианок… не считая всего населения Имсали, несомненно, также гадавшего, что затевают сестры.

Немалым усилием воли я отбросила посторонние мысли и перешла на драконианский:

– Лишнее ожидание готовности не прибавит.

Рузд согласно кивнула. Я по привычке отметила особенности ее осанки и движений, мысленно сложив данные наблюдений в папку «дракониане, нервозность, внешние признаки». В такие минуты подобные вещи действуют на меня успокаивающе.

Рузд распахнула дверь и вывела меня в прихожую.

Из-за наружной двери внутрь заструился солнечный свет и холод. Сквозь прямоугольник дверного проема я увидела впереди целую толпу дракониан – нас ждали все, от мала до велика. Один из них – судя по размерам, ребенок – заметил меня в полумраке прихожей и в безошибочно узнаваемой манере постучал стоявшую рядом драконианку по бедру. Слов его в общем гомоне было не разобрать, но этого и не требовалось.

– Мама, кто это?!

Возможно, драконианский эквивалент выглядел несколько иначе, но общего смысла это, определенно, не меняло.

Я выступила на свет, и все вокруг стихло.

Казалось, дракониан не меньше тысячи (на самом деле количество их не достигало даже сотни, однако когда все взгляды устремлены на вас, толпа всегда кажется многочисленнее). В следующий миг над толпой дуновением ветра прошелестело знакомое слово:

– Человек…

Тишина взорвалась оглушительным ревом, и вокруг разверзся сущий ад.

 

По счастью, до схватки дело не дошло. Одна из старейшин широко распростерла крылья, другая, стоявшая рядом, – тоже, а вскоре их примеру последовали и остальные. Словно повинуясь стуку судейского молотка, толпа приглушенно зароптала и смолкла. Резкий окрик одной из старейшин разогнал дракониан по местам, и утоптанный снег вокруг меня вновь опустел.

Я рассудила, что мой час настал. Сложить перед собою крылья, за неимением таковых, я не могла и посему изобразила сей драконианский жест почтения на человеческий манер, сложив впереди опущенные руки. Возвысив голос, я начала ту самую речь, которую так долго, мучительно репетировала перед сестрами. Слова мои искажала лишь легкая, едва различимая дрожь.

– Да благословит и согреет вас солнце! Меня зовут Изабелла, и я не желаю вам зла. Я обязана жизнью этим трем сестрам, спасшим меня от неминуемой смерти в горах. С вашего общего одобрения, достопочтенные старейшины Обители, мне хотелось бы отплатить добром за добро и помочь вашему народу всем, что в моих силах.

Если бы один из имсалийских яков вдруг поднялся на задние ноги и заговорил, пожалуй, слушатели и тогда не были бы изумлены сильнее. Вокруг не слышалось ни звука, кроме неумолчного шелеста ветра да стука капель, падавших на снег с бахромы сосулек, украшавшей карниз.

– От… откуда она… знает наш язык? – заикаясь, вымолвила одна из старейшин.

Теперь я оказалась в куда более коварных водах. Благодаря репетициям, моя первая речь звучала безукоризненно правильно, однако далее оставалось рассчитывать только на собственную способность понимать сказанное и отвечать без промедлений. Ну а поскольку я все еще владела древней, литургической формой драконианского лучше, чем повседневной речью, вероятность ошибок была весьма высока. Между тем в этом разговоре, подобно тому, как я сама, получив возможность разговаривать с сестрами, увидела в них не просто живых существ, но людей, мне предстояло доказать старейшинам, что и я – личность, наделенная разумом и чувствами.

Ответ получился не таким гладким, как приветственная речь.

– Вашему языку я училась всю зиму. Среди человеческих языков есть немного похожий. Знание этого языка помогло.

Быстрый переход