– Миссис Дьюк, конечно. – Луиза поклонилась, чтобы скрыть непрошеный смешок, скрививший губы, несмотря на плохое настроение.

Она с самого начала была против этого плана. Ей трудно было даже представить, что дяде удастся это провернуть. Она не верила, что такое может быть – что августейший герцог Олимпия, великий хитрец и кукловод, когда речь шла о людских делах, высоченный мужчина с надменным герцогским лицом, действительно переоделся женщиной. Он стал крупной неповоротливой особой в ужасной шляпе, наложившей на лицо столько грима, что хватило бы труппе Гилберта и Салливана на все летнее турне, а краской для волос можно было покрасить портовый склад.

Получилось довольно-таки забавно – этого нельзя было не признать.

– Мы, похоже, не привлекаем к себе внимания, – заметила Луиза. Она опустилась на стул рядом с герцогом и едва не задохнулась, уткнувшись лицом в огромное, украшенное ярко-красными перьями боа.

– Я всегда говорила, что надо скрываться у всех на виду, – сказала миссис Дьюк, поправила боа и поднесла к губам чашку с чаем, кокетливо оттопырив мизинец.

– Чай выглядит превосходно, – тихо сказала Луиза.

Мистер Динглби решительно ткнул миссис Дьюк в бок.

– Мэм?

– О! – воскликнула она, поставила чашку и потянулась за чайником. – Что это со мной? Где мои манеры? Сливки или сахар, мистер Маркем?

– И то и другое, пожалуйста.

Интересно, где герцог Олимпия нашел женские перчатки такого размера, чтобы налезли на его лапищи? Луиза зачарованно следила, как он ловко наливает чай, потом сливки и добавляет сахар.

Мистер Динглби кашлянул:

– Итак, мой друг, насколько я понял, ваше собеседование прошло успешно и вы скоро приступите к работе в одном из семейств Белгравии?

– Совершенно верно. – Луиза приняла чашку из затянутой в перчатку руки миссис Дьюк. – Я так благодарен вам за то, что вы порекомендовали меня такому хорошему и доброму работодателю. Я перед вами в долгу.

– Помните, мистер Маркем, – сказала миссис Дьюк, – лучший наниматель – это сильный наниматель. Вы определенно преуспеете с его милостью.

– Преуспею? – Луиза сложила губы бантиком. – Что это значит? Какая-то американская фраза?

– Это деловой термин, – сказал мистер Динглби. – Его должен всегда иметь на вооружении амбициозный молодой человек вроде вас.

– Вот как. – Луиза покосилась на свою бывшую гувернантку, чей аккуратный черный костюм и узкие плечи являли собой разительный контраст с экстравагантностью миссис Дьюк, словно газетный лист рядом с одной из невероятных новых французских картин. – Кстати, есть какие-нибудь новости о моих братьях? У них все в порядке? Они преуспевают? Я правильно употребил термин, мистер Динглби?

– Да, вполне. – Мистер Динглби взял кусок хлеба и густо намазал его маслом. – Наш прилежный Тобиас с большим энтузиазмом взялся за обучение своего юного подопечного, весьма испорченного малого, я должен отметить. А наш энергичный юный Стивен – вы не поверите! – всерьез увлекся правом. Я очень доволен.

– А их наниматели? Что они за люди? – Вопрос прозвучал немного резче, чем хотелось Луизе.

Мистер Динглби улыбнулся хитрой кошачьей улыбкой:

– О, могу вас заверить, ваши братья хорошо устроены. Просто отлично. Вам не о чем волноваться.

– Мистер Динглби, я старший брат… глава семьи. Конечно, я волнуюсь. Так было всегда. – Луиза уставилась на манжеты своей рубашки, белые и накрахмаленные, с ничем не примечательными оловянными запонками, которые скорее поглощали, чем отражали свет множества газовых ламп вдоль стен.