Он давно уже прикидывал, как лучше подступиться к блюстителям закона. Войти ли просто в кабинет к шерифу и заявить, что он знает, где находится Сонни Кларк? Клэнси не слишком уважал закон и не считал, что его блюстители отличаются умом и сообразительностью. А может, шериф даже и не знает, кто такой Кларк. В конце концов, Техас не относился к его территории. И пройдут многие дни, прежде чем власти соберут необходимую информацию и произведут арест. А за это время Кларк и Лидия могут смыться. Нет, он скорее убьет их, чем даст такому случиться. А как одновременно следить и за ними, и за придурком-шерифом?

А если Лидия начнет болтать о том, кто совершил убийства? Конечно, тогда будет ее слово против его слова, а кто поверит жене такого преступника, как Кларк? Но ведь могут найтись свидетели, которые покажут, что видели, как Клэнси ошивался возле каравана. Ничего конкретного они на него навесить не могут, но вполне, черт возьми, могут перебежать ему дорожку на пути к вознаграждению.

Теперь, когда драгоценности были у него, он собирался побыстрее передать Кларка в руки закона, забрать вознаграждение и скрыться. Но как это лучше провернуть?

Он продолжал размышлять об этом, входя в вестибюль отеля и направляясь в салун. В поисках бара он окинул взглядом помещение. Первое, что он заметил, были двое мужчин, сидевшие в креслах за маленьким столиком. Один из них что-то втолковывал второму — он склонился над столом, стучал по нему кулаками и непрерывно говорил. Второй слушал, и на его ничем не примечательном лице застыло выражение крайней усталости, но глаза продолжали профессионально обшаривать толпу в соседнем помещении.

Клэнси застыл на пороге, создав пробку — другие посетители пивнушки с трудом протискивались в дверь мимо него. А он все смотрел и смотрел на этих двух мужчин. В ту ночь в Ноксвилле его еще пошатывало от полученных ран, да и выпил он немало, но все же был не настолько пьян, чтобы не запомнить этих двоих. Те самые. Именно они первыми навели его на мысль, что Лидия могла примкнуть к каравану переселенцев. Это те самые люди, которые разыскивали Кларка.

Он чуть было не завопил от радости. Черт раздери, вот это удача так удача!

Он вытащил из-под рубашки измятое объявление о розыске преступника, которое всегда носил с собой, а мешок с драгоценностями расправил, чтобы не торчал, и направился через вестибюль к этим двоим. Не произнося ни слова, он шлепнул объявление на стол изображением вверх.

Человек с копной белых волос прервал свою тираду и с раздражением посмотрел на Клэнси.

— Какого черта?.. — начал он.

Второй схватил его за руку, призывая к молчанию, поняв, что именно Клэнси выложил перед ними на стол.

— Закажете виски для человека, у которого страшная жажда и есть о чем порассказать? — Клэнси сдвинул на затылок засаленную шляпу и дерзко глянул на них, преисполненный ощущения собственной значимости.

Мейджорс пододвинул к столу свободный стул и снял стакан с подноса, стоявшего рядом на полке. Клэнси ухмыльнулся, как если бы он был единственным обладателем секрета, который они жаждут узнать, а они смотрели на него с отвращением, но в то же время — с нескрываемым интересом. В их ситуации быть слишком разборчивыми не приходилось.

Клэнси опрокинул в себя несколько порций виски, утер рот рукавом и сказал:

— Я Расселл. Клэнси Расселл.

— Я — Говард Мейджорс из сыскного агентства Пинкертона. А это — мистер Вэнс Джентри.

Клэнси откинулся на спинку стула, беззаботным взором обвел комнату и еще раз щедрой рукой наполнил свой стакан.