Бренна ничего не знала о них. Если бы она попыталась разобраться в его Тк даре, отнесла бы его к той же группе, что и Сантано Энрике – «клике убийц». Безусловно, Джад решил держать её на расстоянии, но не хотел, чтобы Бренна воспринимала его в подобном ключе. Голову пронзило болью – диссонанс перешёл на следующую стадию.

– Таким образом, никто не мог с точностью оценить моё состояние.

Потянувшись, Бренна убрала прядь волос с его лба. Её кожа показалась Джаду очень нежной, отличной от его.

– Ты им врал.

– Да. Будучи под Джаксом, я начал преднамеренно совершать ошибки. – Например, не вкладывал в психический удар достаточной силы, чтобы вызвать смерть или нанести определённые повреждения, которые предполагались по инструкции. – Потом я сказал, что вижу сны.

– Сны? – Бренна нахмурилась. – Что не так с тем, что тебе снятся сны?

– Пси не видят снов.

Наличие сновидений расценивается как изъян. В детстве Джад видел сны. Но то, что ему снилось во взрослой жизни, не похожи на то, что ему снилось тогда, до того, как его жестокие способности пробудились к жизни.

Пальцы Бренны впились в его плечо.

– Несвободны даже во сне.

– Да.

Ему захотелось коснуться её волос, мягких и шелковистых на вид. Диссонанс вновь усилился, но боль не шла ни в какое сравнение с той, которой его подвергали в детстве, когда в возрасте десяти лет он поступил на попечение тренеров подразделения. Они прикрепляли модифицированные электроды к наиболее чувствительным местам тела, связывали подопечного и приступали к очередному уроку о том, что такое боль. У Джада ушла неделя на то, чтобы научиться не кричать; ещё пять – чтобы не терять сознание. К одиннадцати годам он мог спокойно смотреть, как ломают его руку, и никак не реагировать.

– Мой план сработал – Джакс мне больше не давали.

И прекратили давать наркотик ещё нескольким бойцам со схожими способностями. Интересно, что никто из них потом не просил возобновить приём препарата.

– Ты представить себе не можешь, как я рада это слышать.

Погружённый в свои мысли, Джад не ответил.

– Ты очень пристально смотришь, – упрекнула его Бренна минутой позже, слегка покраснев.

– Извини. – В свете огня от лаз камина её кожа казалась мягкой и бархатистой, волосы отливали золотом, а глаза светились внутренним светом. – Но ты тоже.

Щёки Бренны заалели ярче.

– Ничего не могу поделать. Ты красавчик, само совершенство.

Не такие слова Джад ожидал услышать, и не был уверен, что вообще хотел бы их слышать.

– Тебя привлекает совершенство? – Джад не был тщеславным. Когда проходил подготовку, ему говорили, что черты его лица обладают уникальной симметрией, а это считается привлекательным для представителей рас людей и Веров и, следовательно, может быть им использовано в служебных целях. Однако Джад не внял совету – этот путь мог завести его слишком далеко.

Бренна рассмеялась глубоким хрипловатым смехом.

– Нет, я не придаю мужской красоте большого значения. Иначе у Тая были бы все шансы подцепить меня в старших классах.

Джад воспроизвёл в памяти лицо молодого волка: густые прямые чёрные волосы, высокие скулы, здоровая смуглая кожа, чуть раскосые глаза цвета морской волны. Таковы были составляющие к портрету, который Бренна считала соблазнительным для женщин. Красивым. Ладони сжались в кулаки.

– Зачем ты меня разглядываешь, если не находишь привлекательным?

– Я этого не говорила, – голос Бренны стал серьёзнее, в нём послышалось желание. – Если бы дело было только во внешности, ты не произвёл бы на меня столь сильное впечатление. У тебя волевой подбородок, тело солдата и образ мыслей охотника, в твоих глазах таится опасность.