В. Шаламов, похоже, в равной степени сочувствовал не только жене-беглянке, но и покинутому супругу. «Раскольников сходил с ума, метался в Кабуле. Совсем <забыв> условия дипломатического этикета, плакал в своем кабинете, писал бесконечные письма. За лето 1923 года их написал, вероятно, больше, чем за всю свою жизнь. Писем десятки, каждое по 60 страниц, написаны крупным, разборчивым, откровенным, прямым почерком. Сначала ему кажется, что Лариса Михайловна ему с кем-то изменила. Но и этого нет. Он не хочет понять самого простого — что любовь кончилась».

Похоже, Лариса окончательно вычеркнула бывшего мужа из своей жизни — как будто его и не было. Некоторым женщинам дана природой такая счастливая способность. В ретроспективе кажется, что «красный адмирал» был ей нужен, главным образом, для самоутверждения, пока где-то рядом существовал Гумилев. Когда же поэта не стало, прошла нужда и в Раскольникове. А он все надеялся на воссоединение, думал, что эта блажь непростой избалованной женщины, в конце концов, пройдет.

«Письма Раскольникова к Рейснер, как бы ни был односторонен их поток, как бы ни велик размер, каждое из этих писем (до 60 страниц с бесконечными постскриптумами — Раскольников в смятении просто не мог остановиться) отнюдь не многословно, там каждое слово выверено логически и этически. Это подробная исповедь большого человека, героя. В этих письмах Раскольников ничего не стыдится, он только гордится, что заставляет себя вывернуть душу. Но остались гордость, самолюбие, весьма (ценная) способность для познания мира. Эти письма должны быть опубликованы, они сами по себе составят важную страницу людей нашей истории, подобно заграничным письмам Ленина к Арманд. Это честная исповедь именно большого общественного интереса. Их польза будет побольше, важнее, чем история любви людей 10-х годов, переписка Шелгунова с Михайловым. Раскольников войдет в историю не только как герой Энзели, но и как автор писем из Кабула», — констатировал В. Шаламов.

Лариса недаром так стремилась в Россию — здесь была ее семья, люди, родные не только по крови, но и по духу. Родители всегда были готовы поддержать свою блистательную дочь. Готов подставить плечо любимый младший брат Игорь (1899–1958), разделявший революционную идеологию семьи. В 1917 году он работал секретарем у широко известного в свое время большевика-организатора, близкого к Ленину, Дмитрия Захаровича Мануильского, в Петроградской думе. Затем трудился в наркомате юстиции и Комакадемии. Не столь яркий внешне, как сестра, он выбрал службу, соответствующую обличью — в 1919–1921 годах — первый секретарь посольства в Афганистане, разведчик и дипломат. В 1923–1925 годах снова на разведывательной деятельности в Скандинавских странах и в Германии. Позднее окончил восточный факультет Военной академии РККА и стал известен как видный востоковед.

После своего возвращения из Афганистана Лариса навестила всех знакомых, в том числе и тех, кто был близок к литературным кругам, оттолкнувшим ее в свое время. В письмах к родным она обещала приехать, чтобы прославиться. Теперь для этого восстанавливались многие старые связи, завязалось немало новых. Счастливая внешность открывала многие двери. Жаркая полудикая азиатская страна не погубила ее знаменитую красоту, ставшую даже еще более роскошной и волнующей. Английский журналист Эндрю Ротштейн восторгался «чарующим каскадом ее веселой речи, полетом мысли и прозрачной прелестью ее литературного языка». «Потрясающе красива, стремительна, талантлива во всем: и в любви, и в творчестве, и в революции», «лучезарная», «лучисто-праздничная», «не то античная богиня, не то валькирия древнегерманских саг», «удивительно стройная красавица», «вся сжатым залпом прелести рвалась» — и это только часть того восхищения, которое она вызывала у мужчин.