|
Саксонское правительство было распущено. Польша отказалась пропустить Красную Армию, и под угрозой повторения событий советско-польской войны 1920 года от этого плана большевики были вынуждены отказаться. В Гамбурге «пролетарские сотни», не зная об отмене восстания, попытались захватить город. Они смогли занять несколько городских кварталов, но были разбиты правительственными войсками. В Саксонии и Тюрингии отряды рейхсвера несколько дней громили вооруженных восставших. Со стороны бунтовщиков было убито и ранено около 1000 человек.
Лариса действительно поспевала всюду, действуя под разными конспиративными псевдонимами. Не случайно в письмах она просила родителей быть предельно осторожными и соблюдать правила конспирации — «иначе погубите меня!» Во время этой поездки Лариса навестила в Берлине Ольгу Чехову Именно тогда, по мнению многих исследователей, и началась работа актрисы на советскую разведку… Не в первый и не в последний раз журналист совмещал со своей непосредственной деятельностью шпионские функции. Неудача восстания не помешала Ларисе собрать материал для создания цикла очерков «Берлин в октябре 1923 года», «В стране Гинденбурга», «Очерков современной Германии». Ее стиль резко изменился в лучшую сторону. Художественные достоинства очерка «Гамбург на баррикадах» впоследствии были высоко оценены немецкой критикой, считавшей, что подобного изображения Гамбурга нет в мировой литературе. Многие знали, что за творческим ростом писательницы стоит Карл Радек. Он всерьез занялся литературным воспитанием Ларисы, читал ее рукописи, заставлял работать над стилем. Сама Лариса в письме к родителям рассказывала, как он «взялся за мою запущенную голову, обложил меня книгами, заставил читать… обеспечил свободу труда, расшевелил в моей ленивой и горькой душе творческие струны…» Лариса нахваливала своего друга неспроста. Родители были крайне раздражены сомнительным положением дочери — сожительницы женатого мужчины. Они знали позицию по этому поводу Раскольникова и были с ней солидарны. Тот убеждал: «Ради всего святого, во имя революции, не унижайся до жалкой роли любовницы какого-нибудь женатого человека». И буквально это произошло. Пока имелось формальное объяснение существующего положения — Лариса не была официально разведена с Раскольниковым — семья, стиснув зубы, терпела. Это было непросто. Вся Москва потешалась над странной парой — маленький некрасивый Радек выглядел особенно карикатурно рядом с высокой и крупной «валькирией». На его фоне «смущал высокий рост, величина рук, ног и всего могучего тела Ларисы». Их тут же прозвали «красавицей и чудовищем». Кто-то переиначил цитату из «Руслана и Людмилы»: «Лариса Карлу чуть живого в котомку за седло кладет». Но и это бы еще ничего. Новый друг дочери, имел репутацию человека сомнительного. Сын львовского учителя (по утверждению злопыхателей — содержателя известного публичного дома в Варшаве), от товарищей по партии он получил кличку «Крадек». По одним источникам — за то, что обладал болезненной страстью таскать из библиотек друзей нужные ему книги. По другим — за порочное влечение к деньгам из партийной кассы. Известная итальянская и российская социалистка, любовница Муссолини, лично встречавшаяся с большевистскими вождями Анжелика Балабанова, вспоминала: «…его не смущало то, как с ним обращаются другие люди. Я видела, как он пытается общаться с людьми, которые отказывались сидеть с ним за одним столом, или даже ставить свои подписи на документе рядом с его подписью, или здороваться с ним за руку. Он был рад, если мог просто развлечь этих людей одним из своих бесчисленных анекдотов. Хоть он и сам был евреем, его анекдоты были почти исключительно про евреев, в которых они выставлялись в смешном и унизительном виде. |
