|
В России на Радека смотрели как на аутсайдера, иностранца…». Его называли «гениальным авантюристом в большой политике», «умнейшей и хитрейшей головой своего времени», но также «шустрым, изворотливым, беспринципным приспособленцем». Позже Фадеев говорил о Радеке так: «Это человек без роду, без племени, без корня. Это порождение задворок Второго интернационала, заграничных кафе, вечный фланер, перелетчик и туда, и сюда». Вся политическая биография Радека — сплошная цепь сплетен, слухов, конфликтов и непонятностей.
В 1918 году Москве во время празднования годовщины декрета «Об отмене брака» демонстранты прошли по Красной площади нагишом, лишь с красными перевязями через плечо. Они требовали от всех членов российского общества немедленно обнажиться и примкнуть к ним. Во главе этого шествия шагал его идейный вдохновитель, большевик со стажем, любимец Ленина Карл Радек. Даже приятели считали его патологическим эротоманом и осуждали за то, что «он и по квартире разгуливал совершенно обнаженным, пугая малых детей родной сестры…» Расторжение брака Ларисы с Раскольниковым должно было сопровождаться одновременным разводом Радека и увенчаться их законным союзом, но Радек не спешил расставаться со своей милой женой Розой Маврикиевной и любимой дочуркой Сонечкой. Это выводило из себя Рейснеров-родителей, и они писали дочери, что ничуть не удивляются гадкому поведению Радека — «мы сами наблюдали мещан этой национальности и знали наперед развязку». Не в силах переломить ситуацию, Лариса вынуждена была смириться. Рядом с Радеком она находилась в гуще событий, в меняющемся кругу людей. Он свободно читал и говорил на тринадцати языках, был образованнейшим человеком своего времени и считался лучшим знатоком мировой литературы. Он привлекал острым умом и ярким талантом, умел изящно объединить какой-нибудь исторический эпизод с эротическим каламбуром, чем приводил в восторг слушателей. Все острые политические анекдоты приписывались ему. Его остроты стреляли без промаха и убивали насмерть. Противники трепетали перед ним: он разил их наповал ядом сарказма. В политических дискуссиях 1923–1924 годов Карл Радек — сторонник Л. Троцкого (особенно в критике Сталина за провал германской революции). Эта позиция оказалась проигрышной, и Радек лишился постов в ЦК и Коминтерне. В мае 1924 года он вместе с Троцким, Бухариным и Луначарским принял участие в совещании ЦК по вопросу о политике партии в области художественной литературы. Произошло жесткое столкновение двух позиций, заявленных на совещании. А.К. Воронский, видный советский литературный критик, редактор и организатор художественной периодики, утверждал, что следует поддерживать все талантливые литературные силы, принявшие Октябрь. Редколлегия журнала «На посту» настаивала на поддержке только пролетарской культуры. Радек оказался, скорее, на стороне Воронского. Куда решительнее это сделал Троцкий. Впрочем, и публичный куратор пролетарской культуры Бухарин на этом совещании подверг напостовцев ядовитой критике и высказался за принцип состязательности в художественной литературе. После речи, произнесенной Троцким на совещании в отделе печати ЦК РКП(б), последовал шквал критики. Особенно остро выступал бывший муж его мимолетной любовницы Раскольников. Но ему ли было тягаться в полемике с таким закаленным в словесных битвах оратором, как Лев Троцкий! Тот не жалел сарказма, пройдясь по недавней отставке Раскольникова с поста посла в Афганистане. «После долгой отлучки Раскольников выступил здесь со всей афганской свежестью — тогда как другие… немножко вкусили от древа познания и наготу свою стараются прикрыть». Раскольников после отзыва из Афганистана с 1924 года работал в Исполкоме Коминтерна под фамилией Петров. Затем ушел из Наркоминдела так же смело, как три года назад увольнялся с флота, и вступил «на шаткую палубу литературы». |
