Сибил Лоудер сказала удивленно:
– Что выяснить? Он убил Стю, а какой то полицейский застрелил его. Это все.
Мэссей ничего не сказал.
– Миссис Смит тяжело примириться с мыслью, что ее муж – убийца, – сказал я. – У нее есть сын, который все это принимает близко к сердцу.
– Смити убил Лоудера, – сказал Мэссей спокойно и вежливо. – С этим ей придется примириться.
– Вы вполне уверены, что узнали Смита в человеке, убегавшем через эту дверь? – спросил я, кивнув на дверь в дальнем углу кабинета. – Я слышал, вначале вы не были уверены в этом.
– Это правда, – согласился Мэссей. – Я видел его только со спины и сразу подумал на Смити. Кроме того, я вспомнил, что он давно уже был обозлен на Лоудера. Он был уволен за два дня до этого, потому что ежедневно опаздывал на работу. Но, повторяю, я не был уверен. Поэтому и не сразу сказал полиции о своем предположении. Но даже когда сказал, и то предупредил, что утверждать это под присягой откажусь.
– А теперь вы уже уверены?
– Полиция нашла у Смита в комнате бриллиантовую булавку Лоудера. Кроме того, он ведь сознался.
Я посмотрел на Сибил.
– После смерти мужа заведение унаследовали вы?
– Да, теперь оно принадлежит мне одной, – подтвердила она.
– Барроу, – сказал Мэссей, приняв решительную позу. – Вы узнали более, чем достаточно. Если желаете узнать еще что нибудь, обратитесь в полицию.
– А вы, значит, теперь здесь новый хозяин?
Лицо его напряглось, но вместо него ответила Сибил:
– Конечно! Я доверила Честеру управление кабаре. Он, безусловно, будет делать это лучше, чем Стю.
– Похоже, вы не очень то оплакиваете своего супруга?
Она пожала плечами.
– А почему я должна оплакивать всякого юбочника? Он и за финансирование мюзикла взялся только для того, чтобы завязать там любовные связи. Он считал меня дурой, но я то видела его насквозь.
Мэссей торопливо вмешался:
– Я вам уже сказал, Барроу. Хватит! Вы не официальное лицо и не имеете права вмешиваться в дела предприятия!
– Дела предприятия? – улыбнулся я. – Я вижу, смерть Лоудера оказалась для вас весьма кстати.
Мэссей вынул руки из карманов. В одной из них он держал нож. Он нажал кнопку, и из рукоятки выскочило длинное лезвие.
– У вас слишком большой рот, – прошипел он. – Но сейчас я его немного увеличу. От уха до уха...
Мой желудок превратился в твердый холодный камень. Привстав на цыпочки, я уклонился вправо. Лезвие скользнуло в том же направлении. Я спружинил влево – и он не успел отреагировать. Схватив обеими руками его запястье, я проскользнул у него под мышкой и сделал полный оборот на месте. Теперь он оказался ко мне спиной, рука с ножом была прижата к его лопаткам. Он попытался затылком ударить меня в лицо, но я задрал его руку выше и сильно толкнул вперед. Он ударился головой о письменный стол и упал лицом на ковер. Он не потерял сознание, но был слишком оглушен, чтобы сразу подняться.
Перегнувшись через стол, Сибил Лоудер посмотрела на него.
– Однако, здорово... – сказала она.
Дрожащей рукой я вытер пот со лба.
– Всегда очень нервничаю, когда меня пытаются пырнуть ножом.
Она посмотрела на меня и слабо улыбнулась.
– Я видела.
Нервы мои постепенно успокоились. И тут мне что то вспомнилось из того, что говорила Сибил.
– Скажите, ведь ваш муж перед смертью собирался финансировать это ревю?
– Да, он хотел вложить деньги в бродвейский мюзикл «Небоскреб из шелка». Название, и то идиотское! Пусть они теперь поищут другого болвана...
– В этой пьесе должна была играть Ингрид Вэнс?
– Да, она тоже из этой шайки. |