С минуту все молчали. Потом Кейт проговорила, будто в пространство:

— Георгия! Александр! Снимите все это старье. Прошу прощения, Эбба, но мне кажется, вместе с чужой одеждой что-то чужое пробирается в меня.

Мужчины вернулись сразу же, как стемнело. Их брюки и сапоги были забрызганы грязью, они выглядели уставшими, особенно Питер, его лицо снова обрело нездоровый желтый цвет.

— Неудачно, — сообщил Якоб.

— Пусто? — Казалось, Эбба разочарована. Ее странные глаза блеснули. Похоже, она могла испытывать радость от вида туши лося, истекающего кровью.

— Только следы, — сказал Свен. Он упал в кресло, не обращая внимания на грязную одежду. Питер прошел осторожно и сказал, что им пора ехать. Где дети? Не могла бы Кейт одеть их поскорее?

Грейс приняла внезапное решение.

— Эбба, вы не возражаете, если я уеду вместе с Питером и не останусь до утра?

Ее не беспокоила собственная бестактность. Внезапно она почувствовала к Эббе такое сильное недоверие, что ей захотелось немедленно увидеть Польсона и рассказать ему все, что случилось.

— Ради Бога, Грейс. Хотя и очень жаль, что вы пробыли у нас так недолго.

Прежде чем она еще что-то добавила, зазвонил телефон, и она сняла трубку.

В молодости она, наверно, была хорошей актрисой. Да, актерство — ее профессия. Но все равно Грейс заметила, как слегка подрагивала шея на фоне воротника, как крепко рука сжимала трубку.

— Что?! Но это невозможно! Нет, я не могу говорить сейчас. У меня гости. Мужчины только что вернулись с охоты. Позвони чуть позже и расскажи все в деталях.

Она со стуком положила трубку и мягко повернулась к гостям, извинилась с легкой улыбкой.

— Я не могу отягощать всех скучными домашними проблемами. Якоб, ты налил всем выпить?

Кто это? Густав, который занят таинственной работой? Должно быть, очень важное дело, если она едва не теряет самообладание. Ее беспокойство связано с кем-то еще. Грейс заметила, что комната погрузилась в тишину.

Затем Питер громко сказал:

— Уже темно, Кейт, позови детей. Надо ехать. Мы вас подвезем, Грейс, но будьте готовы через десять минут.

Питер вел машину слишком быстро, он просто летел в Стокгольм. Кейт нервничала, напряженно сидя рядом с ним, иногда поворачивалась и смотрела на него. Грейс, сидя на заднем сиденье, обхватила детей, скорость возбуждала ее, и она радовалась, что очень скоро будет дома. Может, есть новости от Виллы. Наконец, там Польсон.

— Я думаю, Эбба чем-то расстроена, — сказала Грейс на повороте.

— Я не хотела бы дурно говорить о ней, — сказала Кейт, — но она пугает меня. Как понравился уик-энд, Грейс?

— Мне понравилась Сигтуна. Прелестное место.

— Ужасное место, — сказал Питер.

Кейт удивленно посмотрела на него.

— А я думала, тебе там нравится. Ты всегда стремился туда летом.

— Но сейчас зима, и я никуда не хочу. Теперь мы долго будем дома.

Кейт пожала плечами.

— Бог мой, какой ты чувствительный. У тебя наверняка снова температура. Не надо было тебе выходить из дома.

Чтобы сменить тему, Грейс сказала:

— Не странно ли, что мех Виллы оказался там? Пожалуй, я согласна с Эббой. Он ужасный.

— Мех Виллы? — спросил Питер. — Где?

— В коробке со старой одеждой, на чердаке, — ответила Кейт. — Вилла, наверно, оставила, она всегда разбрасывала вещи.

Питер задумчиво проговорил:

— Тогда вечером она была в чем-то тесном, на застежках, — вспомнил он.