Сначала его книги непрестанно подвергались критике за пропаганду излишнего насилия. Однако Роман лишь молча пожимал плечами. Ведь его книги – чистой воды выдумка. И ничего больше.

Никогда ранее он не чувствовал такого жгучего желания защитить свою работу.

Никогда не оказывался перед искушением покаяться.

Но совсем недавно все изменилось – когда во Французском квартале начал действовать маньяк-насильник.

Роман ощутил, как голову его пронзила неожиданная режущая боль. Перед глазами бежали серебряные зигзаги, едва он начинал смотреть поверх крыш невысоких особняков в сторону кладбища, залитого сейчас призрачным светом полицейских прожекторов.

Нахмурившись, Фалконар одним большим глотком допил виски и вошел в дом, чтобы налить себе еще. Янтарная жидкость медленно потекла в причудливо ограненный стакан. Роман поднял глаза и неожиданно увидел свое отражение в стекле незашторенного окна.

Его худощавое лицо с четко очерченными скулами выглядело сейчас почти изможденным. На подбородке виднелась темная щетина – вот уже несколько дней, как он забывал побриться.

Мягко говоря, он выглядел в эту минуту точь-в-точь как дьявол во плоти.

Может быть, так оно и есть?

Взгляд Романа метнулся к экрану компьютера, к тому отрывку, который он закончил сегодня днем, – о девочке-подростке, которая была обнаружена на кладбище Нового Орлеана изнасилованной, с кляпом во рту. Ее круглые от ужаса темные глаза казались огромными на смертельно бледном лице: она не могла забыть о том, как мужчина в черном неслыханным образом надругался над ее юным телом.

Пробормотав яростное проклятие. Роман быстро осушил второй, стакан виски, выключил чертов компьютер, а затем, прихватив початую бутылку, вышел на балкон. Там он и оставался до самого рассвета, рассеянно оглядывая очертания Французского квартала, погруженный в свои невеселые мысли. Роман Фалконар и сам не заметил, как напился до бесчувствия.

В «Кофейнике» было полно народу. Дезире с некоторым трудом пробралась к столику у окна, за которым ее ждал детектив О'Мейли.

– Вид у тебя не ахти, – обратилась она к нему.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но чувствую я себя и того хуже.

Майкл уже заказал кофе, и из двух больших белых кружек поднимался соблазнительный аромат.

– Бедный ты мой... – Дезире сочувственно улыбнулась и погладила его по щеке. – Встреча с мэром прошла не совсем гладко?

Майкл прищурился:

– Откуда такие сведения?

– Ты не хуже меня знаешь, что из кабинета любого политика нужные сведения просачиваются, как вода из ржавого крана.

Майкл отпил кофе и задумчиво уставился на черную жидкость. Зная, что обычно он очень осторожно подбирает слова, Дезире откинулась на спинку стула, терпеливо дожидаясь и прихлебывая свой кофе.

– Только никаких записей, – предупредил ее Майкл.

Дезире подозревала, что он так скажет, потому и не вытащила блокнот. Ей надо, чтобы Майкл направил ее мысли в нужном направлении, вот и все.

– Ладно, уговорил.

Пальцы детектива крепче обхватили ручку кружки, невольно выдавая, как он расстроен случившимся.

– Я говорю совершенно серьезно, Дезире. – Голос его звучал сейчас намного более встревоженно, нежели ночью. – Если станет известно, что я сказал тебе об этом, это может стоить мне работы.

– От меня никто и словечка не услышит. Честное индейское! – Дезире отчаянно пыталась разрядить обстановку.

Однако Майкл даже не улыбнулся.