Шум вентилятора стал немного громче, и она снова посмотрела вверх. Вентилятор слегка раскачивался, словно собирался упасть вниз.

А где же Ричард? Дверь в ванную приоткрыта, но оттуда не доносилось никаких звуков. Она отхлебнула еще немного воды и осмотрелась. Какая огромная, элегантная и роскошная, по‑старомодному уютная комната. Мебель в стиле Людовика XIV. По периметру потолка фриз с лепными барельефами. Мягкие пастельные цвета. Над туалетным столиком стеклянный канделябр.

Между тем шум над ее головой усилился, и она вдруг забеспокоилась, как бы этот вентилятор не обрушился на нее. Замечательно. Потрясающе. Погибнуть оттого, что на тебя с потолка свалится вентилятор. Она наблюдала за ним, чувствуя себя все более неуютно. Лопасти вращались все быстрее, легкое дуновение превращалось теперь в такой резкий завывающий порыв ветра, что прикрывающие ее простыни начали колыхаться.

О господи!

Вентилятор раскачивался все сильнее, набирая обороты. От него по потолку поползли в разные стороны трещины, напоминающие вены на старческих руках. Они становились все толще и шире, а потолок начал прогибаться и вздуваться, все больше походя на гигантскую потрескавшуюся яичную скорлупу. Начали отваливаться куски штукатурки, с шумом обрушиваясь вниз, засыпая все вокруг тонким слоем белой пыльцы. Вентилятор по‑пьяному накренился и спустился на несколько футов. Она завизжала.

Вентилятор завис, неестественно накренившись, его лопасти теперь находились всего в нескольких дюймах от ее головы. С разных сторон из него вываливались электрические провода, потолок прогибался, все новые и новые куски белой штукатурки падали вокруг нее, волосы, развевающиеся от ледяного ветра этих страшных лопастей, хлестали ее по лицу, по глазам и губам, причиняя жгучую боль. С каждой секундой лопасти снижались все ниже, приближаясь к ней.

Сэм в ужасе рывком метнулась в сторону, перекатилась с боку на бок, чтобы убраться подальше, но запуталась в простынях, которые спеленали ее, словно сети. Всем своим весом она прижалась к краю постели, крупные куски штукатурки, серые и холодные, как лед, падали вокруг, некоторые из них ударяли по голове, попадали в шею… Она дернулась, неистово изогнулась и снова метнулась вбок. Пелена из простыней вдруг ослабела, и вот она уже совсем освободилась от них и стала падать. Она слишком поздно вытянула перед собой руки и со всего маху врезалась лицом в ковер, перевернулась и покатилась дальше.

А потом наступила тишина.

Она лежала на спине, жадно глотая воздух, пот струйками стекал по ее лицу и телу. Послышался резкий перезвон ключей, и дверь открылась. Низкий, смущенный женский голос произнес по‑французски: «Извините», и дверь поспешно закрыли.

Лязгнула какая‑то пружина, и под ней что‑то слегка завибрировало. Ощущение было непривычным, совсем незнакомым, но вполне нормальным.

Постель? Она все еще в постели? Вентилятор по‑прежнему постукивал, но как‑то очень спокойно. Она открыла глаза и с опаской осмотрелась вокруг. Комнату заливал мягкий теплый свет, пробивающийся сквозь плотные занавеси. Все выглядело совершенно обыденно. Ни обломков штукатурки, ни разрушений. Она осторожно, хмурясь и часто моргая, взглянула вверх, на потолок. Никакого вентилятора, никаких змеевидных трещин. Только красивый хрустальный светильник и элегантные лепные украшения. Но по‑прежнему слышался звук какого‑то работающего вентилятора.

Не понимая, в чем дело, она хотела было протянуть руку к выключателю, но не смогла даже пошевелить ею. Рука запуталась в простыне, которая словно смирительная рубашка спеленала Сэм с головы до ног. В паническом испуге она резко приподнялась и только тут сообразила, что просто сама придавила телом собственную руку.