|
Нежданно возник тот Мегрэ, которого знали лишь немногие, а узнав, редко хвастались этим знакомством... - Ну-ка, иди сюда, голубчик Рамюэль... Иди, говорят тебе! Поближе... Не бойся... - В чем дело? - Представь себе... Как только я открыл всю правду, мне не дает покоя одно бешеное желание... И, размахнувшись, Мегрэ дал Рамюэлю по физиономии. Тот не успел прикрыться локтем. - Вот!.. Это, конечно, против правил, но уж очень приятно... Завтра следователь допросит тебя вежливо, и все будут с тобой любезны, потому что ты станешь знаменитостью, героем сенсационного процесса... А господа судьи всегда питают уважение к знаменитостям... Понял? Вон там, в стенном шкафу, водопроводный кран, умойся над раковиной, а то смотреть на тебя противно... Рамюэль, у которого обильно текла кровь из носа, торопливо умылся. - Ну-ка, покажись. Теперь лучше... Почти приличный вид!.. Торанс!.. Люка!.. Жанвье!.. Пожалуйте сюда, ребятки! Пригласите и всю честную компанию. Даже его сотрудники были удивлены: обычно Мегрэ никогда не бывал в таком возбужденном состоянии, хотя бы и после трудного расследования. Он раскурил новую трубку. Первым вошел в кабинет, в сопровождении двух жандармов, Проспер Донж, неловко держа перед собою кисти рук, скованных наручниками. - У тебя есть ключ? - спросил Мегрэ одного из жандармов. Он отпер замок, а через мгновение наручники дважды щелкнули, обхватив запястья Рамюэля. Донж смотрел на него с почти комическим изумлением. Мегрэ заметил тогда, что у Донжа нет ни галстука, ни шнурков на ботинках, и приказал отобрать у Рамюэля шнурки и черный шелковый галстук бабочкой. - Прошу дам войти... Входите, мистер Кларк... Да, правда, вы не понимаете... Но мистер Дэвидсон, надеюсь, будет вам переводить... Для всех хватило стульев? Да, да, Шарлотта, можете сесть рядом с Проспером... Только уж, пожалуйста, сейчас никаких излияний чувств!.. Все в сборе?.. Запри дверь, Торанс. - Что он сделал? - спросила хриплым голосом госпожа Рамюэль. - Сядьте, пожалуйста, мадам!.. Я терпеть не могу разговаривать, когда люди стоят передо мной... Нет, Люка, не стоит зажигать люстру... Так уютнее... Вы спрашиваете, что Рамюэль сделал? Продолжал те фортели, которые выкидывал всю жизнь: совершал подлоги... Ручаюсь, что если он на вас женился и столько лет прожил с подобной ехидной (не в обиду вам будь сказано), то лишь потому, что он был в ваших руках, так как вы знали о его махинациях в Гуаякиле... Мы уже послали туда телеграмму, а также телеграфировали в Лондон, в правление компании. Я заранее уверен в ответе, который мы получим... Раздался устрашающий голос Мари Делижар: - Что же ты молчишь, Жан?.. Значит, двести восемьдесят тысяч франков и бегство в Брюссель - все это правда? Она вскочила, словно игрушечный чертик из шкатулки, бросилась к Рамюэлю: - Мерзавец!.. Вор!.. Гадина!.. Подумать только... - Успокойтесь, мадам... Для вас гораздо лучше, что он ничего вам не сказал, иначе я должен был бы арестовать и вас как его сообщницу не только в подлогах, но и в двух убийствах... С этой минуты в происходившей сцене появилась почти комическая черточка: мистер Кларк, не сводивший с Мегрэ глаз, то и дело наклонялся к своему солиситору и что-то говорил ему по-английски. И каждый раз Мегрэ бросал на него взгляд, будучи уверен, что американец, несомненно, спрашивает на своем родном языке: "Что он говорит?" А Мегрэ говорил следующее: - Что касается вас, бедняжка Шарлотта, должен открыть вам одну вещь, хотя Проспер, может быть, и признался вам во всем в тот последний вечер, который провел дома. |
