— Что ж, возможно, разницы действительно нет. Скорее всего в понедельник я дам тебе свой новый номер, о'кей? Мне предстоит здесь кое-что закончить, а потом я спущусь в лабораторию.
— Ладно, старик. До понедельника.
С этими словами Кондон вышел, закрыв за собой дверь. Пирс прикинул, как много ему успела натрепать Моника и не разнесла ли она уже весть о его странной детективной деятельности. Он хотел позвонить ей, но отложил звонок.
Пирс снова взял в руки телефонную книжку Лилли и перелистал ее. Почти на последней странице он увидел еще одну группу телефонных номеров под общим заголовком УЮК. Пирс тут же вспомнил объемистый конверт, валявшийся среди неразобранной корреспонденции в доме на Алтаир-авеню. Он набрал один из этих номеров. В трубке послышалось сообщение автоответчика из приемной канцелярии университета Южной Калифорнии. По выходным офис был закрыт.
Пирс положил трубку. Похоже, Лилли собиралась подать документы для поступления в университет. И возможно, намеревалась оставить свой нынешний бизнес компаньонки по найму. Не исключено, что это и стало причиной ее исчезновения. Отодвинув записную книжку в сторону, Пирс изучил уведомление о платежах по кредитной карте. Выяснилось, что за весь август ею ни разу не пользовались, общий долг по карте составлял чуть больше 354 долларов, а погасить задолженность надо было еще 10 августа.
Затем пришла очередь сообщения из Вашингтонского сберегательно-кредитного банка. В нем отражалось состояние сразу двух счетов — сберегательного и текущих платежей. И хотя два последних месяца новых вкладов на эти счета не поступало, однако финансовое состояние Лилли Куинлан особой тревоги не вызывало. За ней числилось 9240 долларов на чековом счете и 54 542 доллара — на сберегательном. На четыре года обучения в УЮК этого было маловато, но для начала вполне достаточно, если, конечно, Лилли твердо решила изменить свою карьеру.
Пирс еще раз взглянул на банковское уведомление и приложенные к нему копии чеков, высланных по почте. Заметив среди них чек на имя Вивьен Куинлан на сумму 2000 долларов, он предположил, что это был один из регулярных переводов Лилли на содержание больной матери. Еще один чек, на сумму 4000 долларов и с припиской «аренда», был адресован Джеймсу Уэйнрайту.
Пошлепав чеком себя по подбородку, Пирс пытался сообразить, что бы это значило. Четыре тысячи долларов казались ему слишком большой суммой за месяц проживания в крошечном домике на Алтаир-авеню. Может, это была плата не за один месяц?
Он положил чек в общую стопку, закончив просмотр банковских счетов. Ничто другое его здесь больше не заинтересовало, и он сложил все документы в конверт.
Копировальная комната располагалась тут же, на третьем этаже, сразу за кабинетом Пирса. Кроме копира и факса, здесь стоял мощный резак для уничтожения ненужных документов. Войдя в комнату, Пирс открыл рюкзак, достал прихваченные из дома Лилли бумаги и сунул их в измельчитель. Аппарат громко зажужжал, неприятно подвывая, и проглотил все бумажки. Его шум вполне мог привлечь внимание охранника, но тот не среагировал. Пирс опять ощутил укол совести за свой поступок. Он понятия не имел о наказании, полагающемся за кражу федеральной почты, но сознавал, что теперь к тому преступлению добавилось новое — уничтожение частной корреспонденции.
Закончив свое противозаконное дело, Пирс просунул голову в дверь, дабы убедиться, что он один. Потом вернулся в копировальную, открыл шкаф, где хранились расходные канцелярские материалы, достал телефонную книжку Лилли Куинлан и засунул ее в дальний угол шкафа между двух стопок писчей бумаги. Он решил, что там она спокойно пролежит целый месяц, не привлекая ничьего внимания.
Покончив с уничтожением и сокрытием следов преступления, Пирс спустился в лифте в подвал и через шлюз-пропускник прошел в лабораторию. Заглянув в регистрационный журнал, он установил, что сегодня здесь уже побывали Грумс и Ларраби, а также несколько младших сотрудников, но все они ушли. |