Это прозвучало как вызов. Я взглянула на худое, бледное лицо Джея. Этот юноша — или молодой мужчина — был частью тайной жизни Чарли.

— Том, — обратилась я к викарию, — мне срочно надо ехать. Очень любезно с вашей стороны, что вы попытались помочь.

— Если бы вы оставили мне ключ зажигания, я бы тут еще покопался. Надеюсь устранить неисправность.

— Ну, если вы настаиваете… — Я вручила ему ключ. Потом повернулась к Джею: — Ну что, поехали?

— Там есть запасной шлем, — сказал он, показывая на заднее сиденье.

Я надела шлем, закрепила ремешок на подбородке и опустила щиток. Потом примостилась на сиденье позади Джея.

— Поставьте ноги на эти решетки, — велел он. — Обнимите меня за пояс обеими руками и расслабьтесь.

В следующую минуту мы с ревом неслись по улице с такой скоростью, что дома казались сплошными туманными линиями. Мы промчались мимо лодочной станции, мимо трейлеров, мимо пляжных домиков. Я держалась за Джея, наклонялась вместе с мотоциклом и думала, что то же самое делала и Чарли. Она обнимала молодого человека за талию, прижималась щекой к его куртке, а мир тем временем проносился мимо. Потом она возвращалась домой и ничего не рассказывала мне об этом.

— Ну вот и доехали, — услышала я слова Джея, когда мотоцикл остановился на проселочной дороге.

Перед нами открывался вид на заросли кустарника, болото и протоки, ведущие к морю. Казалось, мы единственные люди в этом сером мире, и не разберешь, где кончается вода и начинается небо. Я сняла шлем и слезла с мотоцикла.

— Вы держались молодцом, — похвалил меня Джей.

— Чарли пока не удалось найти, — сказала я. — Я собираюсь спросить тебя о том, о чем ни одна мать не решилась бы спрашивать приятеля своей дочери. Не имеет значения, что ты на это скажешь. Я не осуждаю вас. Мне безразлично, чем вы занимались, оставаясь наедине. Я хочу найти Чарли. Это все. — Джей смотрел на море, а я не сводила глаз с его лица: — Ты не знаешь, где она?

— Нет, — ответил Джей.

— Можешь поклясться?

— Если вам угодно. Клянусь.

— Ладно. Ты бойфренд Чарли?

— Можете называть это и так.

— Сколько времени это продолжается?

— Месяца четыре или пять. С лета.

— Почему она не сказала об этом мне?

— Не знаю. Нам нравилось держать все в тайне. Многое меняется, если об этом узнают другие. Взрослые считают, будто они могут научить нас, как нужно себя вести в таких случаях. Мы не хотели выслушивать наставлений.

— У вас это серьезно?

— Серьезно? — переспросил Джей.

— Ты любишь ее? Она тебя любит?

— Мы не называли это словом «любовь».

— Какое же слово вы употребляли?

— Кайф, — сказал он, и щеки у него полыхнули румянцем.

— Перестань дурить, Джей! Неужели ты не понимаешь, что Чарли в опасности? Она не говорила тебе чего-то по секрету? Чего-нибудь, что могло бы стать ключом к разгадке?

Джей, опустив голову, некоторое время молча ковырял землю носком башмака, потом наконец решился:

— Да, было кое-что не совсем понятное. Она говорила о своем отце. Ей не нравилось, что он ее прямо-таки обожает. Считала это несправедливым по отношению к Джексону.

— Но ничего… специфического не было?

— То есть?

— То есть сексуальных домогательств, — отчетливо выговорила я. — К примеру.

Джей поморщился:

— Нет. Но вообще-то она мне говорила, что считает всех пожилых мужчин извращенцами.