— Да?

— Мы почти приехали. Постарайтесь сохранять спокойствие. Ваша дочь — необычайно стойкая девушка.

Я закрыла лицо руками и только теперь позволила себе подумать о том, что́ вынесла Чарли: холод, ожидание прилива, смерти. Мне лишь хотелось, чтобы она узнала, что в самые страшные минуты она была не одна.

Машина «скорой помощи» поскрипывала на поворотах. На лбу у меня лежала теплая ладонь, откуда-то доносились чьи-то голоса, но тут все смешалось, и я провалилась в темноту.

Я очнулась, когда машина остановилась. Распахнулась дверь, и в машину ворвался порыв холодного воздуха. Когда меня вынесли на носилках из машины, я поискала глазами Чарли, но ее уже увезли. Меня поместили в больничную палату, где медсестра начала задавать мне вопросы.

— Я не больна, — ответила я, выговаривая слова настолько неразборчиво, что засомневалась, поймут ли меня. — Я только устала и замерзла. Рори здесь?

Медсестра спросила, есть ли у меня на что-то аллергия и ела ли я что-нибудь за последние четыре часа.

— Я не хочу, чтобы меня оперировали, — заявила я. — Я не дам на это согласия.

— Миссис Лэндри, — очень серьезно заговорила медсестра. — За вашей дочерью установлен надежный уход. Вам он тоже требуется. Для начала измерим температуру…

— Мне нужно в уборную, — перебила ее я.

— Вам принесут судно.

— Нет, благодарю вас, обойдусь без этого.

Я не могу лежать в постели, пока не узнаю, что с Чарли все в порядке!

Итак, я свесила ноги на пол, закуталась в одеяло и встала на пол. Голова закружилась так сильно, что пришлось ухватиться за каталку, пол уходил у меня из-под ног. Я решила, что так недолго и в обморок хлопнуться, и потому несколько секунд простояла, глядя на свои грязные босые ноги на истертом линолеуме.

— Где уборная? — осведомилась я, когда обрела дар речи.

— По коридору налево. Вам помочь?

— Нет, спасибо, я сама.

Придерживая сползающее одеяло, я зашаркала в дамский туалет. Бек стояла в коридоре у письменного стола и разговаривала с врачом, а чуть поодаль, ближе к двери, ожидали два полисмена. Незаметно для них я вошла в туалет и заперла за собой дверь. С минуту постояла, прислонившись к стене. Затем я взглянула в зеркало и ужаснулась, увидев незнакомку, которая смотрела на меня. Всклокоченные волосы, налитые кровью глаза, фиолетовые синяки на расцарапанных и грязных щеках и чудовищно распухший нос. И какой старой она выглядит… Увы, это было мое отражение.

Нет, Чарли не должна увидеть меня такой. Я умылась теплой водой, после чего исхитрилась подставить под струю воды слипшиеся от грязи волосы. Снова поглядев в зеркало, я обнаружила, что вид у меня не сильно улучшился. Но ничего не поделаешь.

Я выглянула в коридор. В дальнем конце коридора я заметила некую суету. Вот из-за двери вышел молодой мужчина в белом халате; вот медсестра вошла в эту же дверь, толкая перед собой каталку. И я предположила, что именно там и находится Чарли. Мне понадобилось немало времени, чтобы добраться туда.

В палате я увидела людей в белых халатах, стоящих у кровати, на которой лежала Чарли. Чарли поверх белой простыни укрыли несколькими одеялами. Из ее худой руки торчала игла. Я доковыляла до ее постели и склонилась над дочерью. Взяла ее холодную руку в свою и прижала к щеке.

— Это я, Чарли, — сказала я. — Твоя мама. Я с тобой.

— Что вы здесь делаете? — услышала я строгий голос врача. — Кто впустил вас сюда?

— Я ее мать.

— Мне известно, кто вы.

— Как она?

— У нее сильнейшее общее переохлаждение. Но температура внутренних органов сейчас поднимается.