Эмили прилетела ночным рейсом и чувствовала усталость.

— Вы это к чему? — спросила она.

— А вот к чему. Мы ищем сигналы инопланетян уже семьдесят лет, начиная с «Озмы», проекта Фрэнка Дрейка в 1960-м. В течение какого-то времени у нас была приличная краудсорсинговая программа — люди использовали лишнее процессорное время своих компьютеров для прочёсывания массива сырых данных, собранных радиотелескопами. Однако она пришла в упадок по следующим двум причинам. Во-первых, современные процессорные чипы автоматически снижают частоту для экономии энергии, так что лишнего процессорного времени сейчас не так уж много. Да-да, зелёные технологии мешают нам искать маленьких зелёных человечков. А во-вторых, люди теряют интерес — они ожидали, что мы быстро найдём что-нибудь в этих данных, и по мере того, как время шло, а ничего не находилось, число участников становилось всё меньше и меньше.

Эмили кивнула. Она помнила, что слышала о SETI@home много лет назад, но не в последние годы.

— Сегодня, — продолжала Ханна, — мы в основном слушаем с помощью массива радиотелескопов LNSD: это расшифровывается как «большое число малых тарелок». Сейчас у нас работают сорок две; со временем мы надеемся довести их число до трёхсот пятидесяти. Но даже сорок две могут стать ответом на главный вопрос жизни, вселенной и всего остального: они выдают восемь гигабайт информации каждую секунду.

Специальностью Эмили были большие массивы данных. Она быстро прикинула в уме: достаточно, чтобы заполнять по терабайтному диску в минуту.

— Когда мы только начинали, не было возможности сохранять её всю, — говорила Ханна, — так что мы полагались на обработку в реальном времени, чтобы сразу отделить зёрна от плевел и на лету решить, есть ли в потоке что-нибудь перспективное — то есть, отличается ли он от обычного звёздного шума; если нет, мы просто игнорировали эту информацию. Но когда стоимость хранения данных устремилась к нулю, мы, наконец, смогли позволить себе сохранять всё, что собрали. Конечно, работа с этими данными — совсем другое дело. Она потребует не только колоссальных вычислительных мощностей, но и инновационных аналитических инструментов.

И вот тут появляетесь вы: как я сказала, мы собираем тонны данных каждый день, но их обработкой толком никто не занимается. А мы очень надеемся, что то, что мы ищем, уже там. Мы хотим просмотреть все уже собранные данные на предмет наличия в них сигналов инопланетных цивилизаций. — Она развела руками. — Словом, мы ищем нашего Гордо.

* * * 

Эмили Чу очень гордилась работой, которую проделала её лаборатория, создавая аватар Урсулы. Он базировался на их ставшей знаменитой технологии личного помощника с искусственным интеллектом и включал в себя технологию устного перевода, изначально разработанную ими для видеозвонков. Ханна Плакстон посвятила остаток утра опросу Урсулы, и, к удовольствию Эмили, программное обеспечение показало себя с самой лучшей стороны. Ни один судья пока что не позволял искусственному интеллекту давать показания под присягой на настоящем судебном процессе, но после великолепного выступления Урсулы в ходе этого бутафорского ситуация, возможно, изменится.

Процесс был затеян ради сбора средств для Общества Межзвёздных Коммуникаций. Каков бы ни был вердикт присяжных, никто не будет обязан его исполнять, однако событие несомненно привлекло огромное внимание СМИ, почему, собственно, оппонент Ханны, Пётр Судейко, и согласился в нём участвовать. Он был историком, специалистом по ситуациям первого контакта в земной истории, таких, как прибытие европейцев в Новый Свет; он уже давно считал, что аргументы против METI недостаточно освещаются в СМИ.