— «Пруд» и «озеро».

— Верно.

— «Море» и «океан».

— Э-э…

— Да, доктор Чу?

— Разумеется, наша методика способна сопоставлять лишь то, для чего существуют термины в обоих языках. Я уверена, что вы видели фотографии их планеты и их карты мира. Их планета гораздо суше нашей. Там нет морей и океанов — и поэтому отсутствуют континенты и крупные острова. Карта их мира выглядит как ломтик швейцарского сыра, в котором дырки — это озёра.

— Ага! — воскликнул Судейко с улыбкой триумфатора на лице. Он повернулся к судье Вейсману. — Ваша честь, я хотел бы повторно вызвать свидетеля Урсулу.

* * * 

Вейсман объявил пятнадцатиминутный перерыв. Когда он закончился и все снова расселись, Пётр Судейко сказал:

— Урсула, у меня появились к вам новые вопросы.

Он расхаживал туда-сюда по открытой площадке перед столом судьи, а глазные стебельки аватара поворачивались ему вслед.

— Я сделаю всё, чтобы на них ответить.

— Я провёл много времени, рассматривая фотографии, которые вы разместили в Ретикулуме. Естественно, многие из них были мне непонятны. Я был весьма благодарен за автоматическое подписывание, иначе в большинстве случаев я бы понятия не имел, на что я смотрю. Однако там были фото, которые выглядели неожиданно знакомо. Похоже, что оба наши народа испытывают особую любовь к закатам.

— Закаты очень красивы.

— И я так считаю. Ваше солнце и наше очень похожи — то, что мы называем жёлтыми карликами класса G. Думаю, мне было бы непросто отличить фотографию вашего заката от фотографии нашего.

По глазным стебелькам Урсулы пробежала рябь — знак согласия.

— Да, полагаю, это было бы трудно.

— Но, разумеется, после того, как солнце окончательно село, всё становится очень разным. Ваша система находится от нашей в сорока шести световых годах.

— Сорока шести ваших световых годах, — любезно поправила Урсула. — И в ста двух наших.

— Верно, верно. Но в каких бы единицах не измерялось это расстояние, его достаточно, чтобы исказить взаимное расположение звёзд. Я не астроном, как доктор Плакстон, но, если я правильно понимаю, самая яркая звезда на нашем небе — та, которую мы называем Сириус, тогда как на вашем небе самый яркий Канопус.

— Да, это так.

— Конечно, у нас тут луна затмевает любую звезду, особенно когда находится в полной фазе.

— Верно.

— И, я полагаю, это так же верно и для вашего мира.

— Нет, это не так.

Судейко застыл на месте, словно в удивлении.

— Почему?

— У моего мира нет луны.

— Правда? — удивился Судейко, театрально вскидывая брови. — Но откуда вы тогда знаете, что такое луна?

— В нашей системе есть два газовых гиганта; у каждого по нескольку лун, которые можно наблюдать в телескоп.

— А, понимаю, — сказал Судейко. — И эти газовые гиганты — для невооружённого глаза они выглядят дисками или светящимися точками, как звёзды?

— Как звёзды — хотя, разумеется, от ночи к ночи они передвигаются относительно фоновых звёзд.

— И, чтобы исключить недопонимание, ваш мир — это каменистая планета, такая же, как наша?

— Более или менее. Она немного больше и примерно на два миллиарда ваших лет старше.

Судейко отмахнулся от этих несущественных нюансов.