|
В своих ярких трико они почему-то напоминают мне лягушек, которых я встречал в долинах Амазонки: те так же сидели на ветвях, с синхронной точностью метронома сводили и разводили свои коленки, словно подчиняясь непрерывному ходу технического прогресса. Велосипедные шлемы тоже почему-то рассмешили меня, не хватало только длинного буратинистого носа, чтобы довершить карикатуру… Или, может, стоило бы воткнуть им вместо носов морковки? Они молниеносно промчались мимо меня. Им ни в коем случае нельзя останавливаться, только вперед и вперед! Я вспоминаю, что когда-то был точно таким же. Человек бьется над тем, чтобы изобрести машины и механизмы еще более совершенные, нежели он сам. На Западе бедными принято считать тех, кто ничего не потребляет, — так раньше рассуждал и я.
Несколькими днями ранее, проходя по плодородным землям Ламанчи, где когда-то стояло множество мельниц, я сам себе вдруг напомнил Дон Кихота. Интересно, насколько далеко можно зайти в своей борьбе во имя великой цели? В этих долинах на смену обычным мельницам пришли гигантские белые ветряки с огромными лопастями. Старинных мельниц больше нет… И мой марш мира не имел бы в этих краях никакого смысла. Через некоторое время после своего старта я кое-что понял: у меня нет никакой определенной цели. Я иду просто так, и только люди, которых я встречаю на своем пути, придают путешествию смысл. Без них из моего марша не вышло бы никакого толка. Что такого я могу рассказать этим западным людям, окопавшимся в своем мирке? В прекрасных горах Толедо я вынашиваю идею избежать путешествия по Европе. Например, можно двинуться в сторону моря и сразу за Италией перебраться в Турцию и на Ближний Восток…
Границу я пересекаю 31 марта 2006 года в Пиренеях. В деревеньке Пертус впервые встречаю самого натурального француза, круглолицего пухлого полицейского по имени Жан, моего тезку — О-ля-ля! Так вы пешком пошли в кругосветку? Мда! Оно того стоит! Ох! О-ля-ля! Потом по дороге из Пертуса в Булу какой-то прохожий дарит мне бутылку вина. А офицеры, которых я прошу символически «проштамповать» мой паспорт печатью еще одной страны, принимают меня как родного и возвращаются из погреба с бутылочкой вина, закупоренной еще в те времена, когда не было Евросоюза. Вместе с ними я смеюсь и с удовольствием шучу, но сердце мое где-то далеко. Я не признаю Европу отныне еще сильнее, еще яростнее, чем до моего знакомства со странами «третьего мира». Уходя из родной Канады, я повернулся спиной к тому человеку, которым был. А сейчас вновь посмотрел на себя в зеркало. И мне стало жутковато от того, что я увидел. Правда в том, что я боюсь своей собственной сути…
Здорово, братцы
31 марта 2006 — 23 июня 2006 Франция Эта встреча произошла по дороге в Севенны через несколько дней после того, как я добрался до Франции. Я намеренно сошел с основной магистрали, порядком устав от безумных скоростей, и решил подняться на север страны по шоссе № 17. А еще я устал от людской недоверчивости, которую видел везде, стоило лишь приблизиться к любому случайному встречному… Я все еще с содроганием вспоминаю эпизод у ворот местной фабрики, когда наудачу спросил дорогу у какой-то работницы. Крошечная опрятная женщина вместо ответа отпрыгнула от меня так, будто ее вытолкнуло с места пружиной, и убежала прочь, прижимая к груди свою сумку! «Поймите правильно, мсье, здесь кругом столько насилия и криминала…» А я-то надеялся встретить чуть больше тепла и простоты в людях. 14 апреля, ближе к вечеру, проходя через местечко Лезан, укрывшееся среди зеленеющих долин, где произрастают виноградники, оливы и сосны, я встретил мужчину, который чинил свой сарай. Ив Мишель запросто ответил улыбкой на мою. Из Канады? Знаем такую. Переночевать? В сарае есть оборудованная комнатка. Но для начала давай-ка поедим! И едва он прихватывает меня за локоть, я понимаю, что его акцент мне до боли знаком. |
