|
Они даже не особенно стараются объезжать чумазых детей, которые то и дело выскакивают из толпы индийских красавиц в разноцветных сари и мужчин всевозможных каст. Раз сто у меня останавливается сердце, я жадно глотаю воздух, и тут же мне в нос резко бьет целый букет удушливых запахов — смесь ладана, специй, бытового газа и разлагающегося мусора. Каким-то чудом мы все-таки добираемся до вокзала, никого не сбив по дороге. Наверное, у меня совершенно очумелый вид, потому что водитель такси, озабоченный и внимательный, не только сам выгружает из багажника мою колясочку, но и перепоручает меня сотруднику вокзала с просьбой проводить до перрона. Я с благодарностью цепляюсь за своего провожатого, как за спасительный буй, и пробираюсь через вокзал, забитый народом: судя по внешнему виду людей, здесь ждут поездов не то что часами — днями. Повсюду между тюками, сумками и пакетами со всякой всячиной — нагромождения человеческих тел. Содержимое этих тюков — кожа, ткани, брелоки — вскоре будет распродано в многочисленных лавках и лавчонках по всей стране. Пахнет едой, потом и очистками с кухни, которыми крысы лакомятся прямо у края платформ. Вот наконец и нужный поезд. Мой провожатый подталкивает меня к вагону, а дальше толпа сама вносит меня и доставляет до обшарпанного купе на шестерых, где уже расселось какое-то семейство. При моем появлении все вокруг на мгновение смолкают, а я устраиваюсь на краю банкетки между громадным чемоданом и престарелой бабулей, которая тотчас, улыбаясь во весь рот, принимается доставать откуда-то миски, тарелки и прочую посуду, чтобы накормить всю свою честную компанию. С той же улыбкой она приглашает присоединиться к трапезе и меня. Мало-помалу меня убаюкивают их неторопливые беседы. Спустя семь часов я наконец прибываю в Порбандар и снова окунаюсь в неимоверную толпу с ощущением, что вот-вот утону в густом липком тумане. Неужели этот адский круговорот никогда не закончится? Куда я попал? На какую планету? И куда вдруг исчезла тишина?
Население города — всего один миллион жителей. По индийским меркам и не город вовсе, а так, городишко. Но кажется, что весь этот миллион вповалку живет прямо в сутолоке улиц в самом центре города, почерневшем от гари и автомобильных выхлопов. Немыслимая куча людей, напоминающая грозовое облако, толпится перед старинными стенами, украшенными фресками с изображением Ганди… Отовсюду свисают какие-то кабели… Электрические провода тянутся между стоящими друг напротив друга зданиями. Их фасады залеплены разномастными вывесками и аляповатыми рекламными плакатами. Десятки крошечных лавочек теснятся по краям дороги, а по проезжей части пытаются пробраться пешеходы, локтями расталкивая несущихся мимо рикш, неспешно прогуливающихся коров и велосипедистов, которые тянут за собой внушительные тележки с покупками. Грузовики, раскрашенные в психоделические цвета, украшенные фальшивым жемчугом, медальками и вымпелами, безостановочно едут и беспрестанно сигналят, как истеричные дамочки, на манер: «Всем разойтись, я еду!» Чем дальше я иду, тем больше суета кругом. В шоковом состоянии остановившись на обочине этой сумасшедшей дороги, я оглядываюсь по сторонам с ощущением, что миллионы человеческих биографий, фрагментов удивительных комедий и драм их жизней сейчас сконцентрировались здесь и поглотили меня всего, без остатка. Они проплывают прямо передо мной, пока я стою на углу этой сюрреалистичной улочки. Мне нужен покой, нужна тишина. Надо найти гостиницу. И помощь! Я захожу — точнее, меня вталкивают! — на заправочную станцию, чтобы спросить дорогу. Парень лет тридцати в футболке и бейсболке корпоративных цветов на мгновение отрывается от своего ноутбука и объясняет мне, как найти отель. Но едва я поворачиваюсь, чтобы уйти, он спохватывается и сам заводит разговор со мной. Его зовут Випул, этой заправкой он владеет вместе со своим дядей — и их бизнес процветает. Семье Випула также принадлежит несколько бензоколонок по всему региону, и парень с гордостью рассказывает мне об этом, облокотившись на прилавок, где по стойке смирно выстроились канистры с моторным маслом. |
