Господи, понимает ли она, как подействовали на него ее слова? – подумал Чарльз. И что она все еще прекрасна, несмотря на испуганный и какой-то болезненный взгляд? Он с трудом сдержался, чтобы не дотронуться до нее еще раз.
– Ты всегда хотела, чтобы все вокруг были счастливы… (Особенно он, одновременно подумали оба) – и забывала о себе.
– Но разве не так должна вести себя хорошая жена? – несколько цинично произнесла Элен.
– Если и так, то только пока она любит своего мужа. А тобой двигало чувство вины. Ты чувствуешь себя виноватой с тех самых пор, как Алекс…
– Прошу тебя, Чарльз! – Элен не ожидала, что ее голос прозвучит так громко. – Давай не будем об этом. Не нужно меня оправдывать. Это была моя вина. И с тех пор ничего не изменилось!
Он покачал головой.
– Глупости все это, и ты сама прекрасно это знаешь. Даже если в случившемся есть доля твоей вины, сколько можно расплачиваться?
«Столько, сколько потребуется», – поняли оба, но вслух не произнесли ни слова.
– Как ты думаешь, Филипп изменился? – Элен перевела разговор на другую тему. – Или это я меняюсь?
Чарльз был явно удивлен.
– Изменился? Что ты имеешь в виду?
– Эти внезапные смены настроения: то он сердится, приходит в бешенство, то опять улыбается как ни в чем не бывало; или сюрпризы, которые он нам преподносит, та радость, с которой он пускает нас по ложному следу, а потом смеется нам в лицо.
Легкая гримаса исказила рот Чарльза.
– Он всегда был таким! И с каждым днем будет хуже и хуже!
Что правда то правда, с холодной ясностью осознала Элен.
– Если только…
Подобные нотки Элен слышала впервые.
– Если только?
«…Мы не сделаем что-нибудь, – прочла она его мысли и поразилась тому, что в ответ подумала: – Да».
Они уже подъехали к взлетной полосе, пыльному участку голой земли, в центре которого на очерченном белым кругу находился вертолет с пилотом в кабине. Справа налево почти на километр протянулась двойная цепочка мощных прожекторов – в Кёнигсхаусе можно было приземлиться и ночью. Чуть поодаль, в тени ангара и радиовышки, связывавшей ферму с внешним миром, стоял самолет, предназначенный для дальних перелетов. В жарком, пыльном воздухе раздавались позывные: «Папа Кило Лима вызывает ферму Кёнигсхаус, Кило Отель Сьерра…»
Элен остановила джип, выключила мотор.
– Если только мы не сделаем что-нибудь, – очень спокойно произнес Чарльз.
Ей не хотелось спрашивать, что именно. Но спрашивать и не пришлось. Похоже, Чарльз забыл о ее существовании, он думал вслух:
– Рано или поздно нам придется взять бразды правления в свои руки. Филипп не вечен, хотя сам об этом забывает. Он почти на двадцать лет старше нас, разница – в целое поколение. Тебе это известно, Элен.
Неожиданно он схватил ее за плечи, заставил посмотреть себе в лицо.
– Я всю жизнь был лишь младшим братом Филиппа. Все, буквально все приходилось добывать у него с боем, и даже это он умудрялся отнять. Как отнял тебя.
Глаза у него потемнели, в них плясали гневные искорки. Элен чувствовала, что он вот-вот расплачется.
Но Чарльз не смотрел на нее, его взор был устремлен вдаль, в знойное марево.
– А теперь он собирается уничтожить по своей прихоти все, что я с таким трудом создал. И я должен спокойно смотреть на это? Ну нет, дорогой братец! Братская любовь в твоем понимании меня абсолютно не устраивает!
Пусть катятся! Из окна был хорошо виден столб пыли на горизонте – след джипа. |